– Вот лекарство, – начал было он, подходя к Елене Ивановне. Судя по ее виду, она вполне пришла в себя и теперь полусидела на постели, опираясь спиной на подложенные подушки, собранные Марфой по всему дому. Однако его услужливость не встретила понимания.

– Сам его пей! – Женщина метнула на него едкий неприязненный взгляд. – Откуда я знаю, что там!

– Елена Ивановна, – устало подала голос Марфа, сидевшая за столом. Когда вошел Дима, она дремала, положив голову на сложенные перед собой руки. – Что вы придумываете? Какой нам смысл вас травить?

– Какой? – разъяренно выпрямилась та, резко садясь в постели. – А дом? А Людина доля? А наша дача?! Я ее наследница, если уж на то пошло! Вы нам деньги должны!

– Ух, – поморщилась Марфа и махнула рукой, словно отгоняя надоедливую муху. – Нужны нам ваши деньги! Хотите – отдадим?

– Да? – насторожилась та. – А ты-то что суетишься? Не ты брала!

– Ну и что? Вы же и меня невесть в чем обвиняете. Дима, сколько вложила Люда в покупку дома?

– Половину. Двадцать пять тысяч долларов. Марфа, не думаешь же ты…

– Как раз думаю, – она растерла ладонями сонное лицо. Взгляд стал блестящим и внимательным. – Елена Ивановна, вы знаете, что ваша дочь дала Диме деньги без расписки?

Вместо ответа женщина издала невразумительное рычание. Она задыхалась от злобы, переводя лихорадочно горящий взгляд с Марфы на Диму и обратно, словно выбирая, на кого броситься первым делом.

– Люда доверяла ему, в отличие от вас. – Нравоучительный тон должен был еще больше бесить гостью, и Дима сделал предостерегающий знак, но Марфа не удостоила его и взглядом. – Она отдала ему деньги, не внесла своего имени в договор купли-продажи, словом – в глазах закона она вообще не давала ему никаких денег и не является собственницей этого участка. Что скажете?

– Я добьюсь… – захлебывалась обрывками слов женщина, чье лицо стало положительно страшным. – Сволочи… Докажу! Мерзав…

– Елена Ивановна, вы сами сказали, что являетесь ее наследницей. Пока Люды нет, вы в любом случае можете что-то за нее решать, – рассудительно продолжала Марфа, не обращая внимания на состояние собеседницы. – Я знаю, что этот дом вам не нужен, а Люда хотела его купить из какого-то каприза. Может, она успела об этом пожалеть. Хотите, я отдам вам ее деньги? Все двадцать пять тысяч долларов?

– Марфа, – Дима отчаянно дергал ее за рукав, – зачем?! Люда же еще не… Что она скажет, если…

– Вы согласны? – Та отцепила его руку, даже не взглянув на него. – Деньги я могу дать хоть завтра. Придется ехать в Москву, в банк.

– Тебе это зачем? – выговорила наконец Елена Ивановна, временно лишившаяся дара речи.

– А затем, что вы не будете больше думать, будто мы что-то сделали с вашей дочерью, которую, между прочим, тоже любили! – веско заявила та. – И чтобы вы получили обратно свои деньги – ведь проданная дача была ваша. Я просто возьму с вас расписку, что вы получили обратно всю сумму, данную вашей дочерью в долг Диме для приобретения дома по этому адресу. Дата, паспортные данные, подпись. Все.

– Так ты свои деньги отдашь? – все еще не верила Елена Ивановна. Она, видимо, растерялась, взгляд стал беспомощным и жалким. Уверенность в себе эта женщина ощущала, лишь когда злилась.

– Ну да, свои. А Дима потом мне их отдаст. Он ведь, в конце концов, хозяин. – Марфа взглянула на собеседницу ласковым прямым взглядом. – Вот и подумайте, стоит нам ссориться? Никто вас не обманывает, не грабит, а тем более – не травит. Примите лекарство!

И та покорилась. Марфа надломила две стеклянные ампулы, вылила их содержимое в стопку, развела водой и даже посочувствовала больной, пожаловавшейся, что лекарство отвратительно горькое.

– Значит, деньги завтра? – отдышавшись, уточнила Елена Ивановна, откидываясь на подушки, заботливо взбитые Марфой.

– Завтра, – подтвердила та. – Хотите – поедем в банк вместе?

Но та не согласилась – убеждение, что она не должна покидать Александрова из-за дочери, стойко укрепилось в сознании женщины. Марфа чуть поджала губы, и Дима отлично ее понял. Присутствие при раскопках такого свидетеля ничего хорошего не сулило, тем более сейчас, когда рабочие все больше углублялись в засыпанный землей подвал. По мнению Димы, если где и должен был храниться клад – так это там.

– Нет, ты уж сама съездишь и привезешь. – Елена Ивановна прикрыла глаза, ее дыхание постепенно становилось глубже и ровнее. – Тут и Гриша при смерти, и Людка, сердцем чую, тоже где-то здесь… И в милиции меня просили далеко не уезжать.

– Почему? – удивилась Марфа, кутавшая ей ноги старым ватным одеялом. – При чем тут вы?

– А я все рассказала про Люду. И что она хотела исчезнуть понарошку, и что просила меня подыграть… И что теперь третий день не звонит. Они меня попросили письменные показания дать – я дала.