Только тут она вспомнила, что в ее покоях находится гостья.

Девочка стояла у двери, боясь даже громко дышать в присутствии всесильной Попечительницы. На плече, там, где толстая мягкая повязка укрывала рану, платье топорщилось неровным валиком. Лейра взглянула внутрь себя и даже испытала некоторое облегчение, не обнаружив в собственной душе жалости к Альте. О какой жалости может идти речь? Пусть работать с огнем эта девчонка не умеет, но защитные заклинания освоила на достаточно приличном уровне и должна была отразить атаку. В конце концов, этому их и учат… нападать и защищаться.

– Здравствуй, Альта Глас.

Девочка попыталась склониться перед Попечительницей. Поклон вышел довольно неуклюжим, ей явно мешало перевязанное плечо.

– Вы… вы хотели видеть меня, госпожа?

– Да, – кивнула Лейра, жестом указывая девочке на одно из кресел. Та даже не шелохнулась. Волшебница нахмурилась, понимая, что не ошиблась, приказав привести девчонку для беседы. Этот маленький бунт следовало давить в зародыше… Она давно потеряла счет юным ученикам и ученицам, с которыми приходилось проводить подобные беседы. – Девочка моя, я думала, ты знаешь правила. Здесь приказываю я, и если я хочу, чтобы ты сидела, значит, ты должна сесть.

Ученица рухнула в кресло, словно ей сделали подножку.

Взгляд Лейры смягчился.

– Я бы не сказала, что хотела тебя видеть… скорее это ты нуждалась в беседе.

– Я? – округлила глаза девочка, хотя удивление было не вполне искренним. Волшебница знала, что говорила… Пусть Альта никогда в жизни не призналась бы в своем желании высказать претензии Попечительнице, не призналась бы даже самой себе… но где-то в самой глубине души нечто подобное все же присутствовало.

– Ты, ты, – усмехнулась Лейра. – Я даже знаю, о чем ты собиралась меня спросить. Например, о том, что не слишком хорошо причинять боль ребенку. Так?

Альта сидела неподвижно, стараясь даже не дрожать, чтобы легкое, чуть заметное движение не было интерпретировано как утвердительный кивок.

– Так, – сама с собой согласилась Лейра. – И ты считаешь, что, причинив тебе эту боль, я совершила несправедливость. Кроме того, ты уверена, что не сделала ничего предосудительного и наказывать тебя болью было не за что. Так?

Под пристальным взглядом Попечительницы девочка превратилась в самую настоящую статую. На лбу выступили капли пота, а зубы, если им дать волю, тут же принялись бы отбивать торопливую дробь. Пальцы левой руки сжались в кулачок, короткие ногти больно врезались в ладонь.

– Так, – снова утвердительно кивнула волшебница.

Она подошла к девочке и прикоснулась к ее плечу. Левому. И резко сжала пальцы.

– Больно?

Альта помотала головой, не в силах что-либо из себя выдавить. Вид протянутой к ней руки с длинными ухоженными ногтями вызвал у девочки такой ужас, что казалось, прервалось даже дыхание.

– Не больно… – Пальцы разжались, выпуская плечо. – А если бы я коснулась тебя в другом месте, ты бы закричала или потеряла сознание. Подумай, почему?

Пауза длилась слишком долго, чтобы быть случайной. Вероятно, Лейра в этот раз все же намеревалась получить ответ. Глубоко вдохнув, чтобы унять дрожь, Альта кое-как выдавила из себя:

– Потому что там… рана…

– Совершенно верно! – Глаза Лейры сверкнули, как будто мгновение назад ей сообщили о находке библиотеки Зора. – Там рана. Которую тебе нанесла не я. Если бы оба твоих плечика были здоровы, то мои пальцы не принесли бы боли, верно?

Молчание. Затравленный взгляд огромных голубых глаз.

– Верно?

– Д-да… госпожа.

– Очень хорошо. То есть плохо, что ты не сумела отразить заклинание, но я готова сделать скидку на неожиданность нападения и на то, что на кухне особо не развернешься. По крайней мере попыталась, и то ладно. Но об этом потом… когда выздоровеешь. А пока мы будем говорить о твоей ране. Думаешь, зачем я разбередила ее?

– Вам нравится причинять боль, – вдруг прошептала девочка почти против собственной воли.

Она чувствовала, как что-то злое, что-то очень нехорошее пробивается из глубины души, стремится выплеснуться наружу, отомстить, отплатить за ту темноту перед глазами, за то, как эти холеные пальчики вдавливались в обугленную кожу, разрывая корку спекшейся крови. Понимала, что, вероятно, будет жалеть о сказанном всю оставшуюся жизнь, если эта жизнь вообще будет – поговаривали, что выкрикнуть магу оскорбление в лицо есть один из наиболее быстрых путей в посмертные чертоги Эмиала. Понимала… и знала также, что ничего не сможет с этой волной злости поделать.

– Что? – На лице Лейры отразилось искреннее удивление.

– Вам нравится причинять боль! – выкрикнула девочка, уже не владея собой. – Я была ни в чем не виновата, а вы нарочно сделали это! И Лилу били нарочно! Я видела! Я видела, вам нравилось! Я хотела простить ее! Чтобы ее не били этим проклятым кнутом! Но вы хотели, чтобы ей было больно! И ей, и мне!

Тут она замолкла. Если бы Лейра впала в бешенство, если бы метала громы и молнии – и в прямом, и в переносном смысле, – то и Альта продолжала бы выплевывать обвинения, даже если бы эта беседа стала последней в ее жизни. Но Попечительница лишь улыбалась, и девочка словно наяву видела, как все ее злые фразы пролетают мимо цели. Попечительница слушала – но не слышала.