Грязные слухи о “Кристаль-Клубе” достигли даже ушей Казимира, но никогда еще его нога не переступала порога этой таверны для богачей. Глубоко вздохнув, он вошел в устье пещеры и оказался в Клубе, вернее – в его прихожей.

Прихожая не походила ни на одну пещеру, ни на один грот, который он когда-либо видел. Стены и потолок были отделаны мерцающим кварцем: прозрачным, розовым или зеленоватым. Шестиугольные пластины этого камня мерцали столь же ярко, как и развешанные снаружи фонари, освещая все вокруг рассеянным и мягким светом. Казимир пошел дальше, и каменный пол звенел под его шагами, эхом повторяя и их, и приглушенный ропот собравшихся зрителей. “Если они звенят так от моих мягких подошв, – подумал Казимир, – то я могу себе представить как они поют, когда поблизости звучит музыка”.

Из глубины пещеры до него донеслись ароматы благовоний и изысканных вин, и он пошел на запах. Там, у широких железных ворог стояли начищенные доспехи, рядом с которыми приветливо улыбались ему две служанки. Аромат благовоний, который он почувствовал, исходил именно от них. Казалось, их намеренно отмачивали в духах и мускусе.

Вашие имя? – спросила та, что была слева от Казимира. – Раненое Сердце.

– Вот, наконец-то, и вы! – воскликнула служанка, справившись со списками, в которых юноша узнал маскарадный регистр. – Добро пожаловать в “Кристаль-Клуб”, мастер.

Казимир кивнул и, пройдя между женщинами, оказался в таверне. Питейный зал помещался в одной небольшой пещере, которая, однако, была больше похожа на лабиринт со множеством закоулков и кабинетов. Столики стояли прямо между естественными каменными колоннами и на каждом из них мерцала свеча в изящном подсвечнике. Вокруг теснились завсегдатаи и гости. Блюда с жареными фазанами, утятиной и олениной стояли почти на каждом столе, и аппетитный запах вместе с паром поднимался вверх, собираясь над головами пирующих под сводами зала. В прохладном воздухе раздавался невнятный гул голосов.

Оглядев пещеру, Казимир заметил стойку, кольцом охватывающую самую мощную каменную колонну. На стойке сверкающими рядами выстроились бокалы и кубки, вокруг которых прохаживались разнаряженные менестрели и барды. Казимир отправился прямо туда, лавируя между столиками и колоннами. Только у самой стойки он заметил шеренгу вместительных кружек, в которых шипело и пенилось алое мекульбрау. Раскрасневшийся от сознания важности происходящего Зон Кляус стоял на невысоком табурете и размахивал в воздухе наполненной кружкой.

– Прошу внимания! – прокричал он.

Дождавшись пока барды затихли и все головы повернулись к нему, Верховный Мейстерзингер сделал маленький глоток и продолжил:

– Благодарю вас. Мне только что сообщили, что прибыл последний из состязающихся. Итак, пусть певцы разбирают кружки, и мы поднимем тост.

Толпа менестрелей с жадностью ринулась к прилавку, и каждый из них завладел кружкой с вином. Казимир выжидал, памятуя о предупреждении Юлианны. Он надеялся, что человек за стойкой ошибся, выставив меньшее количество кружек, – понаслышке он знал, что бармены не в ладах с цифрами и частенько ошибаются, при чем какк-то чаще – в свою пользу. Но его надежды не оправдались. Трубадуры расступились, и на стойке осталась одна невостребованная кружка.

Мейстерзингер зорко огляделся по сторонам.

– Что такое? – грозно спросил он толпу. Один из вас еще не взял кружку, чтобы поднять вместе с нами тост. Кто же это? Прежде чем кто-то начнет петь, я хочу видеть в руке у каждого пустую кружку!

Казимир выступил вперед и взял со стойки последний запотевший бокал.

– Ах… стало быть это вы, Раненое Сердце, – с легкой тенью насмешки ска-

Зал Кляус. – Поверьте, сейчас нет нужды во всей той ерунде, которой мы так самозабвенно предавались на маскараде. А теперь – тост!

Кляус высоко поднял свою кружку и произнес традиционные слова:

Пещера огласилась веселым звоном сдвигаемых кружек и возгласами “Слушайте! Слушайте!”. Казимир в замешательстве смотрел, как барды подносят кружки к губам и, запрокинув головы, пьют огненный напиток.

Запотевший бокал легко выскользнул из его пальцев и разлетелся вдребезги.

Звон разбитого стекла и плеск драгоценной жидкости разнесся по пещере, и все до одного лица с отвращением повернулись к Казимиру. Зон Кляус побагровел.

Казимир пожал плечами:

– Прошу простить мою неловкость.

Он отступил от лужи на полу, которую

Уже вытирали слуги, и протолкался сквозь толпу бардов к стойке.

– Эй, трактирщик, будь добр, налей мне другую кружку.

Человек за стойкой грозно нахмурился, но влил вторую кружку и наполнил ее. Кляус наблюдал за сценой с плохо скрытым испугом. Участники состязания начали пересмеиваться, и те, кто еще не успел допить свое вино, сделали это теперь. Казимир схватил со стойки кружку и с жадностью осушил ее до дна.