Неприятно было смотреть на Бетси, и я ничего не могла с этим поделать. Я понимаю, что зависимость – это болезнь. С ней очень трудно, почти невозможно бороться. Однако Бобби смог, и у Бетси тоже какое-то время получалось. Казалось, что, вернувшись к наркотикам, она предает его память и веру в нее.

– Может быть, еще раз позвонить опекуну? – предложила я.

Она взвилась.

– Ты что, сбрендила? Ты что, ненормальная? И что я скажу? «Привет, Энни, я сошла с ума! Приезжай, повеселимся?»

– Нет, но ты можешь попросить о помощи. Или ты снова решила сесть на метамфетамин?

Она гордо вздернула подбородок.

– Все, конец периоду воздержания? Ты хочешь в тюрьму? Ведь ты еще на испытательном сроке. Если тесты покажут, что ты принимаешь наркотики, тебя отправят прямиком в суд. Мы с тобой хорошо знаем, чем это кончится.

У нее снова задрожали губы.

– Я не хочу в тюрьму.

Она разревелась уже по-настоящему и указала на стол в углу. Я подошла и над телефоном обнаружила листок с номером пейджера Энни. Я набрала номер и повесила трубку. Телефон зазвонил почти сразу.

Седоволосая почтенная женщина, которую я видела на похоронах, была в гостиной уже через полчаса. Она обнимала Бетси, а та плакала. Я немного посидела с ними, затем понесла ноутбук в кабинет Бобби. Включила модем и запустила почтовую программу. Затем пошла на Yahoo.com и завела себе ящик под вымышленным именем. Осторожность не помешает. Я скачала все сообщения, которые пришли Бобби, и переслала их на свой новый адрес в Yahoo. Теперь эти письма у меня, и никто об этом не знает.

Бетси и Энни все еще сидели в обнимку на диване.

– Его надо отнести родителям Бобби, – я показала на ноутбук, который убрала в кейс.

Энни кивнула.

– Сама она вряд ли в состоянии, – сказала я, безуспешно пытаясь выдавить сочувственный тон.

– Вряд ли, конечно.

– Может, мне самой съездить?

Энни снова кивнула, а Бетси зарыдала еще громче.

Дверь дома Кацев открыл Дэвид, брат Бобби. Он сразу вспомнил, что видел меня на похоронах. Впустил меня с некоторой неохотой и провел в большую гостиную, где в прошлый раз проходил обряд шива. На блестящем коричневом диване сидела, поджав под себя ноги, его мать, туфли-лодочки аккуратно стояли на ковре под кофейным столиком. Когда я вошла, она отложила медицинский журнал и неохотно приподнялась. Я жестом остановила ее и села в твидовое кресло напротив дивана. Комната была выдержана в коричневых и серых тонах. Ковер с коричневатыми разводами, мебель мягких земляных оттенков. Даже картины в тех же цветах. Над камином большой темный пейзаж с холмами, над диваном множество маленьких прямоугольных гравюр – от насыщенного кремового до черно-коричневого тонов. Сама доктор Кац сидела в кремовой водолазке и коричневой шерстяной юбке. Она отлично вписывалась в интерьер.

– Здравствуйте, – произнесла она с вопросительной ноткой, очевидно, недоумевая, что я тут делаю.

– Я Джулиет Эпплбаум, подруга и клиентка Бобби. Вы меня видели на похоронах, хотя, наверное, не помните.

– Да, конечно, – она выжидающе подняла брови.

– Джулиет, чем можем служить? – спросил Дэвид.

Я приподняла кейс с ноутбуком.

– Я принесла компьютер Бобби. Бетси попросила меня об этом. Как я понимаю, вы к ней за ним ходили.

Дэвид слегка покраснел. Наверное, представил, что человек со стороны может подумать, узнав, что он уносит из дома невесты Бобби ценные вещи.

– Мы… э… мы просто хотели убедиться, что вещи Бобби на месте. Принимая во внимание… трудности Бетси.

Я вручила ему компьютер. Не собиралась говорить Дэвиду, что понимаю его, хотя где-то была с ним согласна. Неизвестно, сорвалась Бетси именно из-за его прихода или нет. Было вполне понятно, почему родственники Бобби злятся на нее. Они считают, он мог покончить с собой потому, что она принимала наркотики. С другой стороны, у этих людей явно много денег. Зачем они забирают у Бетси безделушки и утварь? Какая им разница, если уж на то пошло, оставила бы она компьютер себе или продала, чтобы купить метамфетамин?

– А почему она не отдала мне компьютер, когда я забирал остальные вещи Бобби? – спросил Дэвид.

– Потому что он был у меня. – Как бы мне теперь это объяснить?

Они посмотрели на меня с недоумением. Я подумала, а не солгать ли, что взяла компьютер перед смертью Бобби. Но вспомнила, что говорю Руби, когда она сочиняет: будет очень стыдно, когда тайное станет явным.

– Я попросила у Бетси разрешения просмотреть файлы Бобби.

– Как вы сказали? – голос доктора Кац прозвучал резко. – Вы смотрели компьютерные файлы моего сына?

– Что, черт возьми, это значит? – спросил Дэвид, наклоняясь вперед в кресле.

– Мы с Бетси надеялись, что какой-нибудь из файлов поможет понять, почему он покончил с собой. Если так оно и было, – аккуратно добавила я.

Доктор Кац прищурила глаза.

– Если?

Я кивнула:

– Как я поняла, по крайней мере на похоронах, полиция окончательно не решила, это самоубийство или… или убийство.

Мать Бобби на секунду закрыла глаза.

– Простите меня, мисс… мисс…