Даже Ори Мусаки-сан предпочёл тебя всем прочим претендентам, обладателям абсолютного музыкального слуха и безукоризненного вкуса…» — «В традиционном понимании, не забудьте!» — «Вот-вот! То есть в соответствии с отживающими традициями! — подчеркнул многозначительно Миней. — Это неспроста! Не сомневайся, именно такие, как ты, нам и нужны! У тебя слух и вкус не испорчен отживающими традициями, а значит, ты более других открыт всему новому и прогрессивному!

Понял, мальчик мой?» — «Понял, Миней! — просиял Тим Пительман. — Но я постараюсь найти кого-нибудь из верных и преданных нам людей, у которых и с восприятием всего нового и прогрессивного — в духе силонокулла! — всё в порядке, и музыкальный слух… э-э-э… как полагается! А скажите, Миней, Моти эту свою идейку случайно не запатентовал?» — «Нет! То, что он мне тогда принёс, была ещё очень сырая идейка… ну, когда мы об этом говорили… Он сам в ней, я думаю, ещё не видел чего-то такого патентоспособного. Я же тогда постарался ему внушить, что она ничего не стоит. Вскользь, ненавязчиво… Он мог подумать, что угодно, хотя я сделал вид, что меня удручает именно мелодия, которую он использовал, как запускающую. Не помню, чтобы за эти годы он мне что-то на эту тему приносил, или чтобы где-то эту идейку использовал. А ведь согласно уставу «Лулиании», разработчик не обладает авторским правом на свою разработку — без особого разрешения руководства. Это касается патентования и лицензий. Ты что, забыл?» Тим, конечно, не забыл, хотя уже не раз и не два нарушал этот пункт устава.

Мезимотес подозревал это, но смотрел на нарушения сына Шайке Пительмана сквозь пальцы: сынок старого приятеля был ему дороже всех правил и уставов.

«Отлично! — потирая руки, проговорил Тим. — Значит, договорились, шеф! Да, а что, Арпадофелю тоже не полагается об этом знать? Вы же сказали, что я буду под его началом!..» — «Он об этом узнает, но — не сейчас. Сначала сделай хоть что-нибудь, чтобы показать товар лицом! Это будет для него маленький сюрприз… Понял, Тимми? — пристально глянул на него Мезимотес. — Потом-то, конечно, всё-о ему скажем. Он же наш друг и соратник! Короче, иди, действуй!» Миней знал, что Пительмана за уши не оттащишь от задачи, пока не будет готов самый первый образец прибора, как его? — фелиофона. Уж этот-то готов всех своих подчинённых бросить на перелопачивание всех архивов, всех источников необходимой для решения задачи информации, чтобы они нашли ему то, что ему нужно, что можно к делу толково пристегнуть. Спуску он им не даст, на всю катушку использует свою единственную и неповторимую нежность-удавку, из которой до сих пор никому не удавалось выскользнуть. Только бы он смог так хитро поставить дело, чтобы никто из них ни о чём не догадался!

Тим попятился и бочком, бочком вывинтился из беседки. Отодвигая рукой ветви кустарника, раскланиваясь и продолжая сладчайше улыбаться боссу, он пятился, пока не врезался пухлой широкой спиной в ручку маленькой дверцы туалета, через которую и прошёл совсем недавно в сад, направляясь к беседке. На всякий случай, состроив страшно озабоченное лицо, Тим скрылся за маленькой белой дверцей, ведущей в туалет. А уже в холле, выйдя бочком из туалета с другой стороны, он прошмыгнул мимо Моти, рассеянно бредущего по коридору в беседку к боссу, естественно, по направлению к обычной двери, ведущей в тот же сад.

Обеденный перерыв близился к концу. Моти, сидя в неудобной позе, дремал подле включённого компьютера.

На столе мелодично пропел телефон. Моти вздрогнул и схватил трубку, уронил, снова схватил и прижал к уху: «Блох слушает», — хрипло со сна пробормотал он. — «Адон Блох?» — услышал он голос Минея. — «Да, адони», — уже более ясным голосом.

— «Через полчаса жду тебя в летнем кабинете…» — «Хорошо», — не совсем ещё придя в себя, пробормотал Моти.

Моти подумал и решил на всякий случай захватить ноут-бук, где он работал над маленькими эскизами, используя их, как кубики, для построения крупных блоков. Он думал, что речь пойдёт о новой компьютерной игре, начинающей очередную серию; вчера шеф обмолвился об этом.

Миновав длинный коридор и выйдя в маленький холл, Моти боковым зрением заметил нечто огромное, промелькнувшее мимо него и на большой скорости пронёсшееся через холл. Выйдя во двор и подходя к увитой виноградом беседке босса, он сообразил, что это был Тим Пительман. Моти поразило мимолётно схваченное взором странное выражение лица Тима — как будто его поймали на чём-то не совсем дозволенном. Но он решил, что это аберрация зрения, или странные игры подсознания — из-за того, что огромный Тим слишком стремительно пронёсся мимо него.

Моти пожал плечами, мелькнула забавная мысль об инертности больших масс. Он вошёл в беседку, где тотчас забыл о странном видении в образе Тимми Пительмана, выхваченном боковым зрением. То, что он увидел — умело сервированный низенький столик, изысканные закуски и бутылки дорогого коньяка, — поразило его. Изумлению Моти не было границ: с чего бы такое в разгар обыкновенного рабочего дня?

Шеф Миней важно восседал напротив входа и улыбался знакомой загадочной улыбкой.

«Присаживайся, дорогой, присаживайся! Кофе, чай, коньяк?» — по обыкновению ласково повторил он стандартную фразу. Моти присел в плетёное кресло и заботливо пристроил на коленях ноут-бук.

Мезимотес продолжал ласково и загадочно улыбаться, тихо приговаривая: «Да ты бери, бери сласти — они из фирменной кондитерской!» — «Жена и дочь любят «Шоко-мамтоко».

Знаете? — в Парке, возле «Рикудей-Ам»… Мои девочки такие сладкоежки!.. Но на Ширли это никак не влияет: худющая-а…» — с тёплой улыбкой произнёс Моти.

Миней продолжал загадочно улыбаться, и Моти неожиданно показалось, что в его улыбке проглядывает насмешка.

В середине обычного, совсем не служебного разговора между боссом и подчинённым, в беседку вкатился таинственный администратор по общим и конкретным вопросам и уселся в уголке справа от босса, сняв очочки и аккуратно запихнув их во внутренний карман. От удивления Моти чуть не поперхнулся. «А этот-то тут зачем?» — подумал Моти. По спине пробежал неприятный холодок, когда он случайно наткнулся на белесо-зеленоватый пронзительный луч, испускаемый левым косящим глазом неожиданного визитёра. «Надо же, такое привиделось!» — подумал Моти. Ему не могло придти в голову задаться вопросом, почему этот странный коллега снял свои очочки с туманными стёклами, без которых его никогда не видели в коридорах фирмы.