— Кто?

— Эдуард Курзон.

— Отродясь о таком не слышал.

— Ну, Великий Капо, не становитесь в позу. При ваших связях да с таким опытом вы не могли не пересечься хотя бы раз с Курзоном. Благодаря вышеупомянутым связям и опыту вам будет нетрудно найти его для меня. И ликвидировать — за что вы будете чрезвычайно щедро вознаграждены.

— Я не убиваю. Неоправданный риск.

— Знаю. Потому-то нам и приходится оказывать на вас деликатное давление. Вы должны найти и ликвидировать Курзона, Великий Капо!

— Почему я? Могу рекомендовать вам два десятка профессиональных убийц.

— У этих ребят нет ваших мозгов. Очень важная часть нашего договора — следы никоим образом не должны вести ко мне. Я не могу довериться никаким кровожадным придуркам. Я доверяю только вам. Великий Капо. Найдите и ликвидируйте Курзона.

— Каким образом вы выкрали меня — в разгар операции по ограблению собора?

— Все было подстроено заранее. Я, видите ли, тоже с мозгами. Не держите зла. Успокойтесь. Найдите и ликвидируйте Курзона.

— Предположим, я соглашусь. Но я же могу продать вас в любой момент — как эта сучка продала меня.

— Нет. Вы человек слова и свое обещание молчать не нарушите. Поэтому я и доставил вас сюда. Подумайте о моем предложении. Великий Капо. Когда созреете для соглашения, мы поговорим обстоятельнее. Не верю, что имя Курзона не возникало на протяжении вашей блистательной карьеры. Напрягите память. Великий Капо. Поройтесь в своих воспоминаниях.

Курзон? Курзон, Курзон — ничего память не подсказывает… В преступном мире у него сотни знакомых. Рип стал перебирать в уме похожие фамилии и клички. Курлион. Ларри Куртейн. Курмин Слизняк. Все шваль, недостойная быть убитой…

Теперь он понимал, почему кресло раскачивается. Снаружи был шторм. Его любовница вернулась с новой порцией чего-то. Но шхуну качало так сильно, что она выронила тарелку из руки — так и не дойдя до Рипа. Ловкая, она в последний момент подхватила тарелку — как у фокусника, кусок мяса и гарнир благополучно шмякнулись обратно на тарелку. Молодая женщина лукаво улыбнулась Капо Рипу и даже весело подмигнула.

— А-ва-ва-ва! — вскрикнул я. — Это же севрский сервиз!

Она пристально смотрела на меня. Я не менее пристально смотрел на нее.

— Погодите-ка, вы ведь не моя Натома? Это же противоречит здравому смыслу. Я же видел, как она погибла в то утро! Кто вы такая, черт побери?

Она кинулась ко мне, обняла и зарыдала, надрывно взвизгивая, как будто хирург-оборотень кусал ее за ягодицы. Наконец среди всхлипов и вскриков стали проскальзывать отдельные слова:

— Гилель! Гилель! Сюда! Быстро! Он нашел Эдуарда Курзона!

Гили съехал с палубы вниз по перилам и подбежал ко мне. Он наступил на тарелку из севрского фарфора, которую девушка, будучи в расстроенных чувствах, неосмотрительно поставила на пол. Тарелка тенькнула и разломилась под ногой.

— Привет, Гинь! — радостно воскликнул жгучий носатый брюнет. — Черт, вся нога в бобах с соусом!

— Что происходит, черт возьми? Полчаса назад я своими глазами видел, как Натома погибла в Чарлстоне. А теперь она здесь, со мной, на этой качающейся штуковине…

— Это шхуна, — сказал Гилель. — Парусная. Никаких механизмов, никакой электроники. Мы на середине озера Мичиган.

— И ты это ты, а эта красавица-Натома… Натомочка, я тебя люблю, как и прежде, — с безумной силой, но не надо обнимать меня так крепко. Позволь мне вздохнуть минутку и собраться с мыслями. У меня тысяча вопросов. Во-первых, что за бред про озеро Мичиган? Оно Бог весть когда пересохло, как и озеро Эри!

— Не до конца. Осталась лужа длиной миль сто — и мы как раз посередине этой лужи, где электронные машины за нами не следят.

— Каким образом ты умудрился перенести меня сюда за полчаса. Вечный Проказник?

— Не совсем за полчаса. Потребовалось три месяца.

— Три ме…

— Видите, миссис Курзон, я же говорил вам, что у него будет полная потеря памяти.

— Не хочешь же ты сказать… что я… о, Натома, сойди, пожалуйста, с меня, я должен встать.

Они развязали меня, и я встал. Меня шатало — не только от качки. Сделав несколько неуверенных шагов, я опять сел на кресло.

— Ребята, рассказывайте все, а то у меня голова кругом идет, — взмолился я.

— Рассказывать особо нечего. Взрыв челнока и уверенность в гибели жены спровоцировали у тебя невероятной силы эпилептический припадок.

— Но я же выкарабкался?

— Да, в состоянии безумия. Эпилептическая горячка. Полная утрата памяти. Полная утрата моральных тормозов. А также утрата человечности.

— Господи! А что было потом?

— Ты стал Капо Рипом.

— Кем-кем?

— Самым подлым и хитрым заправилой преступного мира. Я бы не хотел восстанавливать в твоей памяти подробности твоей жизни в этом образе. Впрочем, мне мало что известно. А знал бы — все равно не стал бы рассказывать. Так что поставим крест на этом болезненном прошлом.