– Подождите, - приказал Йанг-Йовил.
– Посмотрите на него. Он, судя по всему, впервые это слышит, Дагенхем.

Лицо Престейна посерело, как пепел. Он попытался подняться и тяжело свалился назад в кресло:

– Оливия, - прохрипел он.
– С ним… с этим подонком…

– Престейн!

– Моя дочь, джентльмены, некоторое… некоторое время занималась… определенной деятельностью. Семейный порок. Кровь… Я закрывал глаза… Почти убедил себя, что ошибаюсь. Я… Но Фойл! Грязь! Мерзость! Его надо уничтожить!
– Голос Престейна перешел в визг и сорвался. Его голова неестественно запрокинулась назад, как у повешенного, тело забилось в конвульсиях.

– Эпилепсия, - коротко бросил Йанг-Йовил.
– Подайте ложку, мисс Мак Куин. Живо!
– Он вытащил Престейна из кресла, уложил на полу, и засунул ложку между зубами, чтобы уберечь язык. Приступ прошел так же внезапно, как и начался. Дрожь прекратилась. Престейн открыл глаза.

– Ничего страшного, - пробормотал Йанг-Йовил, убирая ложку.
– Еще некоторое время он будет не в себе.

Неожиданно Престейн заговорил слабым монотонным голосом.

– ПирЕ - пирофорный сплав. Пирофор - металл, который испускает искры, когда его скоблят или трут. ПирЕ испускает энергию, отсюда «Е» - символ энергии. ПирЕ - твердый раствор трансплутониевых изотопов. Его открыватель был убежден, что получил эквивалент первичного протовещества, давшего начало Вселенной.

– О, боже!
– воскликнула Джизбелла.

Дагенхем жестом прервал ее и склонился над Престейном.

– Как подвести его к критической массе? Каким образом высвобождается энергия?

– Как создавалась энергия в начале времен, - бесстрастно произнес Престейн.
– Через Волю и Идею.

– Уверен, что он христианин-подвальник, - тихо заметил Дагенхем Йанг-Йовилу. Он повысил голос.
– Объясните.

– Через Волю и Идею, - повторил Престейн. ПирЕ можно детонировать лишь психокинетически. Его энергия высвобождается мыслью. Нужно захотеть, чтобы он взорвался. Направленная мысль. Вот единственный способ.

И нет никакого ключа? Никакой формулы?

– Нет. Лишь Воля и Идея. Остекленевшие глаза Престейна закрылись.

– Боже всемогущий!
– Дагенхем ошеломленно стер пот со лба.
– Заставит это задуматься Внешние Спутники, Йовил?

– Это всех нас заставит подумать.

– Это дорога в ад, - прошептала Джизбелла. Так давайте отыщем эту дорогу и сойдем с нее. У меня есть предложение, Йовил. Фойл возился с ПирЕ в своей лаборатории в соборе, пытаясь анализировать его.

– Я рассказала тебе об этом по строжайшему секрету!
– гневно вспыхнула Джизбелла.

– Прости, дорогая. Теперь не время церемониться. Гляди, Йовил… какие-то остатки этого вещества должны были сохраниться, остаться вокруг нас. В растворе, как пыль… Надо детонировать эти остатки и взорвать цирк Фойла к чертовой матери.

– Зачем?

– Чтобы выманить его. Где-то же он спрятал основную массу ПирЕ… Он примчится, чтобы спасти свое сокровище.

– А если взорвется все?

– Не может быть. ПирЕ в сейфе из Инертсвинцового Изомера.

– Возможно, он не весь внутри.

– По словам Джиз - весь. Так, по крайней мере, рассказывал Фойл. Нам придется рисковать.

– Рисковать!
– воскликнул Йанг-Йовил.
– Мы рискуем всю Солнечную систему превратить в Сверхновую.

– А что остается делать? Выбирай любой путь… и это будет путь к уничтожению. Есть у нас выбор?

– Мы можем подождать, - предложила Джизбелла.

– Чего? Пока Фойл не взорвет нас своими экспериментами?

– Мы его предупредим.

– Нам неизвестно, где он.

– Найдем.

– Как скоро? Разве это не риск? А пылинки ПирЕ вокруг нас? Будут ждать, пока кто-нибудь не превратит их случайно в энергию? А если сейф взломают джек-джантеры в поисках добычи? Тогда уже не пыль, а двадцать фунтов будут ждать случайной мысли.

Лицо Джизбеллы покрылось смертельной белизной. Дагенхем повернулся.

– Тебе решать, Йовил. Йанг-Йовил тяжело вздохнул.

– Я боюсь… Будь прокляты все ученые… Есть еще одно обстоятельство. Внешние Спутники тоже занимаются этим. У нас имеются основания полагать, что все агенты отчаянно ищут Фойла. Если мы будем ждать, они могут добраться до него первыми. Да что там, возможно, он уже сейчас у них в лапах.

– Итак, твое решение…

– Взрывать.

– Нет!
– вскричала Джизбелла.

– Как?
– спросил Дагенхем. не обращая на нее внимания.

– О, у меня как раз есть человек для такой работы. Односторонний телепат по имени Робин Уэднесбери.

– Когда?

– Немедленно. Эвакуируем соседние районы. Новости будут переданы по всей системе. Если Фойл находится на Внутренних Планетах, он услышит об этом.

– Не «об этом», - отчаянно проговорила Джизбелла.
– Он услышит это. Это последнее, что каждый из нас услышит.

Как всегда, возвращаясь после тяжелого, бурного, но выигранного процесса, Регис Шеффилд был доволен и благодушен, словно нахальный петух, только что победивший соперника в жестоком бою. Он остановился у Блекмана в Берлине, выпил и поболтал там о ходе военных действий. Добавил и еще поболтал в Париже. Основательно посидел в лондонском «Кожа-да-кости». И в свою нью-йоркскую контору попал уже изрядно навеселе.