Шрифт:
– Откуда все это тебе известно, Робин?
– Мне объяснил специалист, Гулли. – Появилось ощущение смеха.
– Вот-вот ты сорвешься в прошлое… Здесь Питер и Саул. Они передают тебе привет и желают удачи. Джиз Дагенхем тоже. Счастливо, Гулли, милый…
– В прошлое?… Это будущее?…
– Да, Гулли.
– А я там есть?… А… Оливия?
И в этот миг он, кувыркаясь, полетел вниз, вниз, вниз, по пространственно-временным линиям вниз в кошмарную яму Настоящего.
Глава 9
Его ощущения пришли в норму в Звездном Зале дворца Престейна. Зрение вернулось к нему. Он увидел высокие зеркала и золотые стены, библиотеку с библиотекарем-андроидом на шаткой библиотечной лесенке. Он услышал стук механического пишущего устройства, за которым сидела секретарша-андроид. Он почувствовал вкус, когда пригубил коньяк, поданный ему роботом-барменом.
Фойл понимал, что находится в безвыходном положении, приперт к стене. Сейчас ему предстоит принять самое важное решение в жизни. И тем не менее он пренебрег врагами и обратился к сияющей улыбке, застывшей на металлическом лице бармена, классическому ирландскому оскалу.
– Спасибо, - поблагодарил Фойл.
– Счастлив служить, - ответил робот, ожидая следующей реплики.
– Приятный день, - заметил Фойл.
– Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр, - просиял робот.
– Отвратительный день, - сказал Фойл.
– Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр, - отозвался робот.
– Погода, - сказал Фойл.
– Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр.
Фойл повернулся к присутствующим.
– Это я, - сказал он, указывая на робота.
– Это мы все. Мы много болтаем о свободе воли, хотя не представляем из себя ничего, кроме реакции… механической реакции, однозначно заданной и определенной. И вот… вот я, здесь, готовый реагировать. Нажмите на кнопочку, я подпрыгну.
– Он передразнил холодный голос робота: - Счастлив служить, сэр.
– Внезапно его тон изменился и прозвучал, как удар бича.
– Что вам надо?
Они беспокойно зашевелились. Фойл был обожжен, обессилен, изранен… и все же оставался хозяином положения.
– Давайте оговорим условия, - продолжал Фойл.
– Меня повесят, утопят, четвертуют, если я не… Чего вы хотите?
– Хочу вернуть свою собственность, - холодно улыбаясь заметил Престейн.
– Восемнадцать с лишним фунтов ПирЕ. Так. Что вы предлагаете?
– Я не делаю никаких предложений. Я требую то, что принадлежит мне по праву.
Вслед за ним Дагенхем и Йанг-Йовил попытались вставить слово. Фойл резко оборвал их.
– Пожалуйста, давите на кнопку по одному, джентльмены.
– Он повернулся к Престейну.
– Жмите сильнее… кровь и деньги… или найдите другую кнопку. Кто вы такой, чтобы выставлять сейчас требования?
Престейн поджал губы.
– Закон… - начал он.
– Угрозы?
– Фойл рассмеялся.
– Хотите меня запугать? Не валяйте дурака, Престейн. Разговаривайте со мной так, как говорили на новогоднем балу… без милосердия, снисхождения, лицемерия.
Престейн склонил голову, глубоко вздохнул и прекратил улыбаться.
– Я предлагаю власть, - заявил он.
– Признание вас моим наследником, равную долю в предприятиях Престейна, руководство кланом и семьей. Вместе мы сможем править миром.
– С ПирЕ?
– Да.
– Ваше предложение рассмотрено и отклонено. Предложите свою дочь.
– Оливию?!
– Престейн сжал кулаки.
– Да. Оливию. Кстати, где она?
– Ты!… - вскричал Престейн.
– Подонок… мерзавец… Ты смеешь…
– Вы предложите дочь за ПирЕ?
– Да, - едва слышно произнес Престейн.
Фойл повернулся к Дагенхему.
– Ваша очередь, мертвая голова.
– Если разговор пойдет таким образом… - возмущенно начал Дагенхем.
– Именно так он и пойдет, не сомневайтесь. Без милосердия, без снисхождения, без лицемерия. Что вы предлагаете?
– Славу. Мы не можем предложить денег или власти. Можем предложить честь. Гулли Фойл - человек, спасший Внутренние Планеты от уничтожения. Можем предложить безопасность. Ликвидируем ваше досье. Дадим уважаемое имя. Прославим навеки.
– Нет, - вмешалась неожиданно Джизбелла Мак Куин.
– Не соглашайся. Если хочешь быть спасителем, уничтожь секрет. Не давай ПирЕ никому.
– Что такое ПирЕ?
– Тихо!
– рявкнул Дагенхем.
– Это термоядерное взрывчатое вещество, которое воспламеняется одной лишь мыслью… психокинеэом, - пояснила Джизбелла.
– Какой мыслью?
– Просто желанием взорвать его, направленным желанием. Этого достаточно, если ПирЕ не изолирован Инертсвинцовым изомером.
– Я же велел тебе молчать, - прорычал Дагенхем.
– Это больше, чем идеализм.