Стихотворения и поэмы. Том 1
Читать

Стихотворения и поэмы. Том 1

Новая библиотека поэта. Большая серия

Стихи и поэзия

:

поэзия

.
Аннотация

«Для меня Белый ? это импрессионист слова. Никто другой не может так точно „нарисовать“ происходящее всего несколькими штрихами. Всего пара предложений ? а ты уже видишь все вокруг, слышишь звуки, чувствуешь запахи, даже ощущаешь на себе чьи-то взгляды. Мистика ? в стихах передавать смысл без слов…»

Без противоречивой, судорожной, вдохновенной фигуры Андрея Белого невозможно представить атмосферу эпохи, предшествовавшей революции. Ее он призывал вместе с Блоком как возмездие, которое заслужил разваливавшийся царский строй. Вряд ли представлял, на чьи головы обрушатся руины. Обладал необычайным импровизационным дарованием, но без предвидения. Во всех своих подчас ребяческих, наивных порывах, причудливо соединявшихся с глубокой образованностью, Андрей Белый был беззащитно искренен и чем-то напоминал в литературе рыцаря Печального Образа.

Золото в лазури

Посвящаю эту книгу дорогой матери

Золото в лазури

Бальмонту

1

В золотистой дали облака, как рубины, — облака, как рубины, прошли, как тяжелые, красные льдины. Но зеркальную гладь пелена из туманов закрыла, и душа неземную печать тех огней – сохранила. И, закрытые тьмой, горизонтов сомкнулись объятья. Ты сказал: «Океан голубой еще с нами, о братья!» Не бояся луны, прожигавшей туманные сети, улыбались – священной весны все задумчиво грустные дети. Древний хаос, как встарь, в душу крался смятеньем неясным. И луна, как фонарь, озаряла нас отсветом красным. Но ты руку воздел к небесам и тонул в ликовании мира. И заластился к нам голубеющий бархат эфира.

Апрель 1903

Москва

2

Огонечки небесных свечей снова борются с горестным мраком. И ручей чуть сверкает серебряным знаком. О поэт – говори о неслышном полете столетий. Голубые восторги твои ловят дети. Говори о безумье миров, завертевшихся в танцах, о смеющейся грусти веков, о пьянящих багрянцах. Говори о полете столетий. Голубые восторги твои чутко слышат притихшие дети. Говори…

Май 1903

Москва

3

Поэт, – ты не понят людьми. В глазах не сияет беспечность. Глаза к небесам подними: с тобой бирюзовая Вечность. С тобой, над тобою она, ласкает, целует беззвучно. Омыта лазурью, весна над ухом звенит однозвучно, С тобой, над тобою она. Ласкает, целует беззвучно. Хоть те же всё люди кругом, ты – вечный, свободный, могучий. О, смейся и плачь: в голубом, как бисер, рассыпаны тучи. Закат догорел полосой, огонь там для сердца не нужен: там матовой, узкой каймой протянута нитка жемчужин. Там матовой, узкой каймой протянута нитка жемчужин.

1903

Москва

Золотое руно

Посвящено Э. К. Метнеру

1

Золотея, эфир просветится и в восторге сгорит. А над морем садится ускользающий, солнечный щит. И на море от солнца золотые дрожат языки. Всюду отблеск червонца среди всплесков тоски. Встали груди утесов средь трепещущей, солнечной ткани. Солнце село. Рыданий полон крик альбатросов: «Дети солнца, вновь холод бесстрастья! Закатилось оно — золотое, старинное счастье — золотое руно!» Нет сиянья червонца. Меркнут светочи дня. Но везде вместо солнца ослепительный пурпур огня.

Апрель 1903

Москва

2

Пожаром склон неба объят… И вот аргонавты нам в рог отлетаний трубят… Внимайте, внимайте… Довольно страданий! Броню надевайте из солнечной ткани! Зовет за собою старик аргонавт, взывает трубой золотою: «За солнцем, за солнцем, свободу любя, умчимся в эфир голубой!..» Старик аргонавт призывает на солнечный пир, трубя в золотеющий мир. Всё небо в рубинах. Шар солнца почил. Всё небо в рубинах над нами. На горных вершинах наш Арго, наш Арго, готовясь лететь, золотыми крылами забил. Земля отлетает… Вино мировое пылает пожаром опять: то огненным шаром блистать выплывает руно золотое, искрясь. И, блеском объятый, светило дневное, что факелом вновь зажжено, несясь, настигает наш Арго крылатый. Опять настигает свое золотое руно…

Октябрь 1903

Москва

Солнце

Автору «Будем как Солнце»

Солнцем сердце зажжено. Солнце – к вечному стремительность. Солнце – вечное окно в золотую ослепительность. Роза в золоте кудрей. Роза нежно колыхается. В розах золото лучей красным жаром разливается. В сердце бедном много зла сожжено и перемолото. Нагни души – зеркала, отражающие золото.

1903

Серебряный Колодезь

Закаты

1

Даль – без конца. Качается лениво, шумит овес. И сердце ждет опять нетерпеливо всё тех же грез. В печали бледной, виннозолотистой, закрывшись тучей и окаймив дугой ее огнистой, сребристо жгучей, садится солнце красно-золотое… И вновь летит вдоль желтых нив волнение святое, овсом шумит: «Душа, смирись: средь пира золотого скончался день. И на полях туманного былого ложится тень. Уставший мир в покое засыпает, и впереди весны давно никто не ожидает. И ты не жди. Нет ничего… И ничего не будет… И ты умрешь… Исчезнет мир, и Бог его забудет. Чего ж ты ждешь?» В дали зеркальной, огненно-лучистой, закрывшись тучей и окаймив дугой ее огнистой, пунцово-жгучей, огромный шар, склонясь, горит над нивой багрянцем роз. Ложится тень. Качается лениво, шумит овес.

Июль 1902

Серебряный Колодезь

2

Я шел домой согбенный и усталый, главу склонив. Я различал далекий, запоздалый родной призыв. Звучало мне: «Пройдет твоя кручина, умчится сном». Я вдаль смотрел – тянулась паутина на голубом из золотых и лучезарных ниток… Звучало мне: «И времена свиваются, как свиток… И всё во сне… Для чистых слез, для радости духовной, для бытия, мой падший сын, мой сын единокровный, зову тебя…» Так я стоял счастливый, безответный. Из пыльных туч над далью нив вознесся злaтocвeтный янтарный луч.
в официальном магазине Литрес

Новая библиотека поэта. Большая серия
Стихотворения и поэмы. Том 1