Шрифт:
– Что ж, рада слышать, что у него есть хоть какой-то шанс. Ты его Наводчик, поэтому…
– Все, кроме нас с Чаном, считают его просто идиотом.
– Могу себе представить, – согласилась Тереза.
– Букмекеры ставят на него один против двадцати. Ты когда-нибудь слышала о чем-нибудь подобном?
Тереза встревожилась. Она почувствовала, что сейчас узнает что-то плохое.
– Тут такой шанс! Я все поставил на Хэрольда, тем более что Чан со мной согласен.
Тереза встала, вязание упало на пол.
– Поставил? Но, Майк, у нас нет денег. Только не говори, что букмекеры стали давать в кредит.
На лице Альбани промелькнула тревога.
– Конечно, нет. Я заложил наш дом.
– Не может быть! Ведь это все, что у нас осталось!
– Слушай, что я за Наводчик, если не могу поставить на собственного клиента? Я все равно не смог бы выполнить «Обязательств при азартных играх», не нарушив «Акт финансовой безрассудности».
– Майк, тебе не следовало закладывать дом. Если Хэрольд проиграет, это означает рабство для нас обоих. Ты ведь знаешь, правительство не разрешает спать на улицах.
– Но Хэрольд победит. Я уверен. Я никогда еще не был так уверен. Поэтому, как говорится, я и сжег за собой все мосты.
– Майк, было бы лучше, если бы ты сначала посоветовался со мной.
Альбани тяжело вздохнул.
– Дело в том, Тереза, что я еще побился об заклад на десять тысяч долларов с букмекером Толстым Фредди, заложив тебя в качестве движимого имущества. Хотя, разумеется, ты ему никогда не достанешься. Потому что Хэрольд…
– Я не ослышалась? – спросила Тереза, не двигаясь с места. – Ты на самом деле подписал Толстому Фредди на меня закладную, чтобы пойти на спор ради этого идиота – твоего клиента?
– Именно так я и поступил. Если Хэрольд проиграет, меня ждет рабство и, возможно, работа в свинарнике. А ты останешься у Толстого Фредди, что не так уж и плохо, если как следует подумать. Только не говори, что я о тебе не забочусь.
– О Альбани! – простонала Тереза.
– Не волнуйся, он победит.
Тереза взяла себя в руки. И внезапно решила, что сделает. Если Хэрольд проиграет, она убьет своего мужа, освободив его таким образом от рабства и недостойной грязной работы в свинарнике. А Толстый Фредди не такой уж и противный, если не принимать во внимание выражение его лица. Кроме того, говорят, он хорошо обеспечивает своих содержанок.
– Хорошо, – сказала она. – Тебе лучше знать. Надеюсь, все выйдет по-твоему.
И пошла на кухню готовить ужин.
– Иначе и быть не может, – сказал Альбани, в который раз поздравляя себя, что выбрал такую умную жену.
Любая другая женщина ругала бы его на чем свет стоит, что он заложил ее ради какого-то неизвестного и неопытного Охотника. Только не Тереза.
На кухне Тереза готовила ужин – бифоиды под острым псевдотоматным соусом, любимое блюдо Альбани. Как странно, думала она, что скоро ей, возможно, придется готовить для Толстого Фредди. По словам одной ее подруги, Толстый Фредди ненавидел бифоиды в любом виде. Ему нравились отбивные из искусственной телятины или свинины. Если Хэрольд не выиграет, ей, может быть, уже никогда не придется готовить бифоиды. Странная штука жизнь.
Глава 32
С ногами усевшись на подоконник, Нора смотрела на улицу. Она выглядела просто великолепно – свет подчеркивал красоту ее правильных черт, волосы блестели.
– Хэрольд, – произнесла она, – а как называлась та коммуна?
– Какая?
– Та, про которую ты мне рассказывал. Туда еще собирался Малыш-кошкодав.
– А-а. По-моему, Ла-Испанидад. Возле озера Окичоби.
– Там хорошо? Что он про нее тебе рассказывал?
– По его словам, неплохо. А почему ты спрашиваешь?
– Как ты думаешь, а мы могли бы жить в таком месте?
Хэрольд рассмеялся.
– Коммуна – это всего лишь другое название фермы. С меня такой работы достаточно.
– Но ведь там все будет по-другому. Там все работают вместе, всем делятся друг с другом.
– И поют испанские песни? Черт возьми, Нора, как ни посмотри, а это все равно сельскохозяйственная работа.
– А ты с ней покончил навсегда?
– Мне нравится здесь. К городской жизни не так уж трудно привыкнуть. А ты что, Нора, собралась в испанскую коммуну во Флориде?
Она покачала головой и слезла с подоконника.
– Я просто решила немного пофантазировать. Мне на Эсмеральде тоже нравится. Особенно теперь, после твоего приезда.
– Очень приятно слышать от тебя такие слова, – сказал Хэрольд.
Глава 33
Джекинс с дядей Эзрой обедали в отдельном кабинете Охотничьего клуба. Они ели натуральные, а не искусственные продукты, которые во всем мире производились фабриками съедобных концентратов. Нельзя сказать, что Джекинс любила натуральную еду – в университете она жила только на одних зербургерах, лишенных каких-либо калорий и углеводов. Но она знала, что натуральные продукты – дороги, поэтому и решила заставить себя к ним привыкнуть. В университете ее учили, что вкус к дорогим вещам можно выработать, надо лишь как следует постараться.