Жожо постучал.

Странно, в комнате не было слышно ни малейшего звука. Обычно после стука в дверь раздается звук отодвигаемого стула или шагов человека, направляющегося к двери. Жожо бросил через плечо взгляд на Тероя. Интересно, заметил ли он то же самое? Заметил, потому что слегка нахмурился и держал правую руку на отлете, готовый в любой момент выхватить пистолет.

Секунды шли, а дверь по-прежнему оставалась закрытой и никто не собирался ее открывать.

Дон Пепе сделал Жожо знак постучать снова. Жожо услышал, как за его спиной Терой медленно выдохнул.

Жожо услышал звук отодвигаемой задвижки, дверь резко распахнулась, и в лицо ему ударил поток воздуха. Но дверь хлопнула сбоку, где-то дальше по коридору. Это был именно тот звук, которого он ожидал. Поэтому он повернул голову в том направлении.

В уши как будто ударило молотом, и Жожо увидел узкий сноп искр. Он еще продолжал видеть его, даже когда закрыл глаза. Грудь сдавило, словно он нырнул в бассейн с ледяной водой в оборудованном кондиционерами доме дона Пепе.

«О-о-ох! Понимаешь, Жожо, здесь, в тропическом климате, совершенно невозможно купаться в холодной воде. А вот в Европе каждодневные купания в холодной воде не только возможны, но давно считаются полезными для здоровья».

«Э-э-э… На Филиппинах нет церквей. Вот в Испании — это церкви, а в этой стране одни только…»

«О боже, и за что мне это?»

Чмоканье.

«Я сказал — обе руки, а не одну».

Такой же древний, как все церкви, которые довелось видеть Жожо. «Жожо, стучи».

Это были последние слова метиса. Так уж вышло.

Сквозь звон в ушах Жожо услышал:

— Паре! Тебя задело?

Голова Жожо все еще была повернута в сторону хлопнувшей двери.

— Ты ранен?

Он был настолько ошеломлен, что даже не понимал, ранен он или нет, поэтому ничего не ответил. Наверное, его все-таки ранили. У него не осталось ни малейшего представления о том, что произошло за эти несколько секунд, поэтому все было возможно. Странное тепло разливалось где-то в области икр и голеней.

Жожо посмотрел вниз и увидел Бубо. Он видел его в последний раз, когда тот стоял. Король подхалимажа валялся на полу, как китайский нищий, подогнув под себя ноги, лицом вниз и вытянув перед собой руки, как будто просил милостыню.

Кровь из головы Бубо сочилась прямо на брюки Жожо.

— Отойди от этой чертовой двери! — рявкнул Терой.

Но у Жожо могли двигаться одни лишь глаза. Он взглянул в сторону и увидел дона Пепе.

— Дверь, паре!

Дон Пепе полулежал прямо перед ним, раскинув ноги. Его тело выгнулось дугой, а одно плечо упиралось в стену, не давая ему опрокинуться назад. Подбородок, шея и воротник рубашки были ярко-красного цвета. Брызги вокруг носа выглядели еще краснее на фоне бледной кожи, которую он всегда оберегал от солнца, открывая только с наступлением темноты. Это не осталось незамеченным, и люди говорили: «Стоит ему побыть один день на солнце, как он весь почернеет».

— Дверь! — Терой схватил Жожо за руку и оттащил назад. — Он может выстрелить сквозь дверь!

— …Он?

— Да! — взорвался Терой, а может, просто перевел дыхание. Он и в самом деле дышал тяжело, почти задыхался, и Жожо видел, как лицо Тероя покрывается блестящими капельками пота.

Неожиданно Терой принялся ощупывать пояс брюк Жожо.

— Где твой пистолет?

— Он… Он остался в машине. — В груди у Жожо вдруг защемило от страха. Знакомое ощущение. Его кошмар стал явью: в нужный момент у него не оказалось пистолета и он подвел Тероя. — Я оставил его в перчаточном ящике. Я не думал, что…

— В машине, — раздраженно повторил Терой, но тут же понимающе кивнул, вытер пот с верхней губы, сунул руку куда-то под пиджак и достал маленький револьвер. — Ладно, — сказал Терой и протянул Жожо оружие, предварительно сняв с предохранителя.

Жожо молча взял револьвер.

— Теперь слушай меня, паре. На счет три стреляем в дверь. Нам надо выстрелить раньше него. Используй все патроны. Стреляй, пока они не кончатся.

— Прямо в комнату?

— Да. На счет три.

— Понял.

— Ты готов? — Да.

— Уверен?

— …Да.

Терой перекрестился дулом своего пистолета. — Раз…

Раз, два, три… Грохот, кровь, Бубо, просящий милостыню, дон Пепе, сидящий с белым лицом, залитым ярко-красной кровью, — все это просто уму непостижимо. Однако Терой продолжал считать, и Жожо стал думать совсем о другом.

Эта мысль пришла ему в голову, когда он прикоснулся к обручальному кольцу на левой руке.

Было самое начало девятого, и Миранда собирала большую — полметра на полметра- мозаичную картину. В прошлую субботу он рано вернулся домой и увидел маленькие кусочки мозаики, разбросанные возле их кровати. Жожо удивился, а потом, видя, как жена склонилась над коробкой, рассматривая картину в поисках подсказки, подумал: что заставило ее купить эту игрушку?