— Даже не знаю, что сказать. Я хочу понять, что происходит, но что-то во мне сопротивляется, подсказывает, что лучше оставаться в неведении. Я боюсь страшной правды, Ник.

— Ну что ты, беспокоиться совершенно не о чем. Мы же еще ничего толком не знаем. Может быть, все это объяснимо. Может быть, он просто нуждается в помощи психиатра.

— Ну, это я могу понять и без содействия частного детектива.

Ник засмеялся.

— Я только хочу сказать, что не все таинственное ужасно.

— Буду надеяться, что ты прав. — Энн встала и подошла к письменному столу. В окно било солнце. Она взяла чековую книжку и начала заполнять чек. — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя сутенером, но первый чек я дам тебе сейчас, пока не забыла. — Она выписала чек и протянула ему. Он взял его, сложил и сунул в карман брюк.

— Пусть это будет в первый и последний раз.

— Насколько я понимаю, платить мне не придется?

— Это не смешно. — Он притянул ее к себе. — Я понимаю, что это несколько преждевременно, да и не соответствует всем моим суждениям о женщинах, но мне кажется, что я влюбился в тебя.

Энн удивленно посмотрела на него.

— Пока постарайся забыть об этом. Я понимаю, тебе сейчас не нужны подобные отношения. Но я буду ждать и помогать тебе всем, чем смогу, и не потому, что это моя работа, просто я беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, позволь мне это.

Энн взглянула на него и улыбнулась. Все, что хочешь... — мысленно сказала она. И почувствовала, как внутри у нее что-то сжалось, когда она подумала о том, что не имело никакого отношения ни к правде, ни вообще к порядочности.

Рэнди лежал и смотрел в окно на серые, низкие тучи и оголенные, тянущиеся к небу ветви дуба, росшего напротив дома.

— Рэнди! Принесли газету. Хочешь посмотреть? — позвала с лестницы мать.

Рэнди поднялся и подошел к краю площадки. Его мать, вглядываясь в сгущавшуюся тень, держала в вытянутых руках газету, — словно собиралась преподнести ему подарок.

— Может, ты сначала сама просмотришь ее, ма? А я потом.

— Я накрываю на стол к ужину. Отец скоро придет домой, и ты ведь знаешь, что он сразу исчезнет в ванной вместе с газетой. Иди, возьми ее!

Рэнди спустился по лестнице и взял у матери газету, зная, что это ее порадует. Он прошел в гостиную и развернул газету.

Местная газета Бервина выходила по четвергам. В основном там были объявления, список районных кинотеатров и статьи о деятельности городского муниципалитета. Рэнди хотел уже открыть вторую страницу, где были спортивные новости, но его внимание привлек броский заголовок.

«ЕЩЕ ОДНО УБИЙСТВО ПОТРЯСЛО БЕРВИН!» Заголовок кричал, какое-то время Рэнди не мог сосредоточиться.

У него закружилась голова, когда он увидел фотографию: парень, весь в слезах, пытается отвернуться от камеры. Подпись под фотографией гласила, что его имя Джон Пиччоне. Дальше следовал текст. Его жена Ребекка в прошлое воскресенье, поздним вечером, отправилась навестить свою мать и была зверски убита на улице. Убийца совершил злодеяние не далее чем за четыре квартала от того дома, где в прошлом месяце убили Маргарет Мазурски. Продолжение рассказа было на второй полосе.

Рэнди открыл следующую и начал читать, отмечая сходство второго убийства с первым: глубокие порезы, сделанные чем-то похожим на бритву, и обескровленная жертва. Возможно, между двумя этими убийствами существует связь — предполагала полиция. Предполагала?! Презрение Рэнди к полиции возросло. Эту женщину, Ребекку Пиччоне, убийца несколько раз сильно ударил головой об асфальт. По крайней мере, он не сделал этого с Мэгги...

— Что случилось? Почему ты плачешь?

Рэнди поднял голову и взглянул на стоявшую возле него мать. Он ничего не мог понять, словно был где-то далеко и вдруг почему-то очутился дома. Он протянул матери газету, и она сразу увидела статью.

— О, какой ужасный случай!

— Ма, — он умоляюще взглянул на нее, — разве ты не понимаешь, что это тот же самый изверг, который убил Мэгги?

Мать покачала головой.

— Нет, нет, Рэнди. Это не тебе решать. Пусть этим занимается полиция.

— О чем ты говоришь?! — Он закричал на мать, но, устыдившись, понизил голос. Теперь Рэнди говорил совсем тихо, но в его голосе звучало еще больше ненависти. — Почему ты не хочешь посмотреть правде в глаза? Полиция не в состоянии поймать этого убийцу. Они слишком глупы. Он будет продолжать убивать невинных людей, пока кто-нибудь не положит конец этому несчастью. Если бы я знал, кто он такой, я не стал бы колебаться, перерезал бы ему горло и оставил бы его истекать кровью на тротуаре.

Он взглянул на мать, увидел слезы на ее глазах, но это его не тронуло. Сейчас не время расслабляться. Он поспешно вышел из комнаты. Мать крикнула ему вслед: