Таппенс уверила ее, что непременно приедет.

– Так хочется что-нибудь купить, просто не могу дождаться.

– Я ужасно рада, что вы так настроены.

– Мне кажется, на редкость удачно придумано, – сказала Таппенс. – Я имею в виду идею «Белого слона». Ведь это же так верно, разве не правда? То, что для одного – белый слон, то есть вещь ненужная или нежелаемая в домашнем обиходе, для другого может оказаться бесценным сокровищем.

– Ах, мы непременно должны рассказать об этом викарию, – сказала мисс Прайс-Ридли, костлявая чопорная дама с полным ртом зубов. – Я уверена, это его очень позабавит.

– Вот, например, этот тазик для умывания из папье-маше, – сказала Таппенс, беря в руки вышеназванный предмет.

– Неужели вы действительно думаете, что его кто-нибудь купит?

– Я сама его куплю, если он еще будет продаваться, когда я завтра сюда приеду, – сказала Таппенс.

– Но ведь теперь существуют такие хорошенькие тазики из пластмассы.

– Я не очень-то люблю пластмассу, – сказала Таппенс. – А этот тазик из папье-маше, который вы собираетесь продавать, – настоящая, добротная вещь. В нем можно мыть посуду, даже если наложить в него целую гору чашек и блюдец. А вот еще старинный консервный нож с бычьей головой. Теперь такого нигде не сыщешь.

– Но ведь им так трудно открывать банки. Разве не лучше те, которые просто включаются в электрическую розетку?

Они еще немного побеседовали на такие же темы, а потом Таппенс спросила, чем она могла бы быть полезной.

– Ах, дорогая миссис Бересфорд, не могли бы вы красиво разложить антикварные вещицы, которые у нас имеются? Я уверена, что у вас поистине изысканный вкус.

– Вы сильно преувеличиваете, – возразила Таппенс, – но я с удовольствием попробую оформить этот уголок. Только если вам не понравится, скажите мне сразу, – добавила она.

– Как приятно, что кто-то еще согласился нам помочь. К тому же мы рады с вами познакомиться. Вы, наверное, уже окончательно устроились в новом доме?

– Давно бы, собственно, пора покончить с этим, – сказала Таппенс, – однако боюсь, что до этого еще далеко. Так трудно иметь дело с электриками, столярами и со всеми остальными рабочими. Они никак не могут завершить работу, возвращаются снова и снова.

Возникла небольшая дискуссия среди находившихся поблизости женщин; одни защищали электриков, другие – представителей газовой компании.

– Хуже всего эти газовщики, – твердо заявила мисс Литтл. – Ведь им приходится приезжать из Лоуэр-Стенфорда. А электрикам – всего лишь из Уэлбенка.

Появление викария, который прибыл, чтобы вдохновить и ободрить устроительниц распродажи, положило конец этим спорам. Он, кроме того, выразил живейшее удовольствие от знакомства с новой прихожанкой, миссис Бересфорд.

– Нам все про вас известно, – сказал он. – Все решительно. Про вас и вашего мужа. На днях мне довелось услышать о вас много интересного. Как много увлекательного было, наверное, в вашей жизни. Говорить об этом, вероятно, не положено, вот я и не буду. Речь идет о последней войне. Какие удивительные подвиги вы совершили, вы и ваш муж!

– Ах, пожалуйста, расскажите нам, викарий! – воскликнула одна из дам, отходя от киоска, в котором она расставляла баночки с джемом.

– Меня просили никому не рассказывать, это информация сугубо секретная, – сказал викарий. – Мне кажется, я видел вас вчера, когда вы шли по кладбищу.

– Да, – сказала Таппенс. – Мне захотелось прежде всего заглянуть в церковь. У вас там есть несколько великолепных витражей.

– О да, это четырнадцатый век. Я имею в виду окно в северном приделе. Остальные, конечно, относятся к Викторианской эпохе.

– Когда я шла по кладбищу, – продолжала Таппенс, – мне показалось, что там похоронено довольно много Паркинсонов.

– Совершенно верно. В наших краях было много людей, носивших эту фамилию, только это было еще до меня. Я никого из них не знал. А вот миссис Лэптон может, наверное, припомнить.

На лице миссис Лэптон, которая стояла, опираясь на две палки, отразилось живейшее удовольствие.

– О да, – сказала она. – Я помню то время, когда была жива миссис Паркинсон. Я имею в виду старую миссис Паркинсон, ту самую миссис Паркинсон, которая жила в «Мэнор-Хаус». Удивительная была женщина. Поистине замечательная.

– Там мне попадались еще Сомерсы и Чатертоны.

– Я вижу, вы отлично ознакомились со здешним прошлым.

– Мне кажется, я где-то слышала фамилию Джордан – то ли Энни, то ли Мери Джордан.

Таппенс огляделась, как бы ожидая реакции присутствующих. Однако фамилия Джордан не вызвала ни малейшего интереса.

– У кого-то была кухарка с такой фамилией. По-моему, у миссис Блэквел. Кажется, ее звали Сьюзен. Сьюзен Джордан. Она проработала у них не больше полугода. Никуда не годилась, во всех отношениях.