Король треф (др. перевод)

Аннотация

Эркюль Пуаро начинает расследования смерти сварливого кинорежиссёра Генри Ритбёрна, по обвинению в убийстве которого была арестована снимавшаяся у него актриса Валери Сент-Клэр.

– Иногда правда, – заметил я, откладывая в сторону «Дейли ньюсмонгер», – бывает более удивительной, чем вымысел! Возможно, мое замечание не было слишком оригинальным, но оно, очевидно, разозлило моего друга. Склонив набок свою яйцевидную голову, этот маленький человечек аккуратно смахнул воображаемую пылинку со своих тщательно отутюженных брюк и язвительно заметил: – На редкость глубокомысленно! Мой друг Гастингс бывает иногда удивительным философом! Не выказав никакого раздражения в ответ на эту совершенно незаслуженную колкость, я похлопал рукой по отложенной в сторону газете. – Вы уже прочли утреннюю прессу? – Да, прочел. И после прочтения вновь аккуратно сложил газеты. Я не бросаю их на пол, как вы обычно делаете – с вашей столь прискорбной склонностью к беспорядку и бессистемности. Это была одна из наихудших особенностей Пуаро. Порядок и система стали его идолами. Он доходил до того, что приписывал им все свои успехи. – Значит, вы видели заметку об убийстве небезызвестного импресарио Генри Ридбурна? Мое высказывание было вызвано именно этим событием. И кстати, правда бывает не только более удивительной, чем вымысел… она также бывает более драматичной. Представьте себе этих добропорядочных англичан среднего класса – семейство Орландерсов. Отец и мать, сын и дочь – типичная семья нашей страны. Мужская половина каждый день отправляется на службу, а женщины следят за хозяйством в доме. Их жизнь на редкость спокойна и до чертиков однообразна. Минувшим вечером они собрались в Стритхэме, в своем уютном доме под названием «Дейзимид», и сели поиграть в бридж в чистенькой мещанской гостиной. Вдруг совершенно неожиданно распахивается балконная дверь, и в комнату, пошатываясь, вваливается странная незнакомка. Ее серебристое атласное платье покрыто темно-красными пятнами. Прежде чем упасть в глубокий обморок, она произносит единственное слово: «Убийство!» Возможно, Орландерсам встречались ее фотографии, и они узнали в ней Валери Сент-Клер, знаменитую ныне танцовщицу, которая покорила лондонскую публику. – Это вы столь красноречивы, Гастингс, или газетчики из «Дейли ньюсмонгер»? – поинтересовался Пуаро. – «Дейли ньюсмонгер» слишком спешила осветить эту сенсационную новость и удовлетворилась пока голыми фактами. Однако меня сразу поразили драматические перспективы истории. Пуаро задумчиво кивнул: – Человеческие слабости всегда приводят к драме. Но… вы не всегда можете верно определить ее причины. Попомните мои слова. И кстати, я тоже заинтересовался этим делом, поскольку, вероятно, мне придется разбираться в нем. – Правда? – Да. Сегодня утром мне позвонил один господин от имени князя Пола Моранского и договорился со мной о встрече. – Но при чем тут какой-то князь? – Вы не любите читать вашу замечательную бульварную прессу. Там полно светских сплетен из забавной серии «Одна птичка принесла на хвосте» или «Слухом земля полнится». Вот полюбуйтесь. Я прочитал абзац, на котором остановился его короткий, похожий на обрубок палец: «Неужели иностранный князь и знаменитая танцовщица действительно так близки! Пожалуй, этой очаровательной леди нравится ее новое бриллиантовое кольцо!» – И вот теперь можно продолжить ваше столь драматичное повествование, – сказал Пуаро. – Как вы помните, мадемуазель Сент-Клер внезапно упала в обморок на ковер гостиной дома «Дейзимид». Я пожал плечами. – Придя в себя, мадемуазель несколько прояснила ситуацию, в результате чего отец и сын Орландерсы незамедлительно перешли к решительным действиям: один поспешил за доктором, поскольку леди явно перенесла ужасный шок, а другой – в полицейский участок, где сообщил печальную новость и препроводил полицейских в «Мон дезир», великолепную виллу мистера Ридбурна, расположенную по соседству с ними. Там они и обнаружили этого известного деятеля – имевшего, к слову сказать, весьма сомнительную репутацию, – который с проломленным затылком, треснувшим как яичная скорлупа, лежал на полу собственной библиотеки. – Да, я помешал вам развернуться, – добродушно сказал Пуаро. – Прошу вас, простите меня… А вот и князь! Наш высокородный посетитель представился нам как граф Феодор. Это был странный на вид молодой человек, высокий и порывистый, с безвольным подбородком – характерной наследственной чертой рода Моранбергов – и темными, с фанатичным блеском глазами. – Месье Пуаро? Мой друг слегка поклонился. – Месье, я попал в крайне затруднительное положение, мне даже трудно выразить, насколько… Пуаро махнул рукой. – Я вполне понимаю ваше беспокойство. Мадемуазель Сент-Клер ваша хорошая знакомая, не так ли? – Я надеюсь, что она станет моей женой, – простодушно ответил князь. Удивленно посмотрев на него, Пуаро даже выпрямился в своем кресле. Князь продолжал: – В нашей семье уже бывали морганатические браки. Мой брат Александр тоже пошел против воли нашего императора. Мы живем сейчас в более просвещенное время, свободное от этих устаревших предрассудков. Кроме того, мадемуазель Сент-Клер в действительности не менее родовита, чем я. Вы слышали ее историю? – Про ее происхождение ходит много романтических историй, что, впрочем, нередко сопутствует славе знаменитых танцовщиц. Я слышал, что она является дочерью ирландской поденщицы, хотя другая история называет ее матерью некую великую княгиню из России. – Первая история, конечно же, чистый вздор, – заявил молодой человек. – А вторая – вполне реальна. Кроме того, множество раз ее поведение и манеры невольно доказывали ее высокое происхождение. Я верю в наследственность, месье Пуаро. – Я тоже верю в наследственность, – задумчиво произнес Пуаро. – И в связи с этим я подметил несколько странных особенностей… Moi qui vous parle… [1] Однако перейдем к делу, месье. Чего вы хотите от меня? Что вас беспокоит? Я могу говорить откровенно, не так ли? Вас интересует, не связана ли мадемуазель Сент-Клер с этим преступлением. Она, конечно же, была знакома с Ридбурном. 1 Мне ли вам об этом говорить… ( фр .) – Да, он добивался ее любви. – А она? – Она… ей нечем было ему ответить. Пуаро проницательно взглянул на него. – Имелись ли у нее причины опасаться его? Молодой человек нерешительно помолчал. – Был один странный случай. Вы слышали о Заре, ясновидящей? – Нет. – У нее потрясающие способности. Порой вам тоже могут пригодиться ее предсказания. На прошлой неделе мы с Валери зашли к ней. Она погадала нам на картах. По ее словам, Валери ожидали неприятности… над ней сгущались тучи; а потом Зара открыла последнюю карту… так называемую определяющую карту. Это был трефовый король. Она сказала Валери: «Остерегайся трефового короля. Ты находишься в его власти. Ты боишься его… через него тебя ждут большие неприятности. Ты знаешь, о ком я говорю?» Валери смертельно побледнела. Она кивнула головой и сказала: «Да, я знаю». Мы быстро распрощались с гадалкой. Но напоследок та сказала Валери: «Берегись трефового короля. Тебе угрожает опасность!» Я поговорил с Валери, пытаясь прояснить ситуацию. Но она ничего мне не рассказала… заверила меня, что все будет хорошо. Однако теперь, после вчерашней истории, я больше, чем когда-либо, уверен в том, что тем трефовым королем был именно Ридбурн и что именно его так боялась Валери. – Князь внезапно прервал свой рассказ, а затем взволнованно добавил: – Теперь вы понимаете, какое волнение я испытал, открыв сегодня утренние газеты. Что, если Валери, обезумев от страха… О нет, это невозможно! Пуаро поднялся с кресла и дружелюбно похлопал молодого человека по плечу. – Не расстраивайтесь, прошу вас. Предоставьте мне разобраться в этом деле. – Вы поедете в Стритхэм? Я думаю, она по-прежнему там, в «Дейзимиде»… Должно быть, она еще не оправилась от потрясения. – Я отправлюсь туда незамедлительно. – А я улажу все вопросы по поводу этой миссии. Вам будет открыт доступ в оба дома. – Итак, мы выезжаем… Гастингс, вы составите мне компанию? Au revoir, monsieur le prince. «Мон дезир» была в высшей степени прекрасной и комфортабельной виллой, выстроенной в современном стиле. От шоссе к ней вела короткая дорога для экипажей и автомобилей, а за домом на несколько акров раскинулся красивый сад. Одного упоминания имени князя Пола оказалось достаточно, чтобы открывший двери слуга проводил нас на место трагедии. Библиотека произвела на нас колоссальное впечатление. Ее зал тянулся через все здание, а окна выходили с одной стороны на подъездную дорогу, а с другой – в сад. Именно в нише садового окна и был обнаружен труп хозяина виллы. Незадолго до нашего прихода его увезли полицейские, закончив осмотр места преступления. – Как досадно, – тихо сказал я Пуаро. – Кто знает, какие важные улики они могли уничтожить… Мой друг улыбнулся: – Ох-ох-ох, Гастингс! Сколько же еще я должен буду повторять вам, что важные улики обнаруживаются в процессе умственной работы? Мозг благодаря своим маленьким серым клеточкам способен разгадать любую тайну. – Он повернулся к слуге: – Я полагаю, в этом зале ничего не убирали – разумеется, за исключением тела? – Нет, сэр. Все осталось в том состоянии, в каком было вчера вечером. – Что вы можете сказать насчет штор? Сейчас, как я вижу, они подняты на обоих окнах. А прошлой ночью они были опущены? – Да, сэр, я опускаю их каждый вечер. – Тогда, должно быть, Ридбурн сам поднял их? – Я полагаю, что так, сэр. – Вы не знаете, ожидал ли ваш хозяин гостей прошлым вечером? – Он не говорил мне об этом. Но распорядился, чтобы его не беспокоили после ужина. Понимаете, сэр, одна из дверей библиотеки выходит на балкон с задней стороны дома. Он мог впустить кого-то через нее. – Обычно он так и делал? Дворецкий осторожно кашлянул. – Я думаю, да, сэр. Пуаро подошел к балконной двери. Она была не заперта. Он вышел на балкон, заметив, что справа от него проходила аллея, а слева высилась красная кирпичная стена. – Фруктовый сад, сэр. Немного дальше калитка, через которую можно попасть в него. Но после шести вечера она обычно запирается. Пуаро кивнул и вернулся в библиотеку в сопровождении дворецкого. – Вам ничего не известно о том, что происходило здесь минувшим вечером? – В общем, сэр, мы слышали только какие-то голоса из библиотеки незадолго до девяти часов. Но в этом не было ничего необычного, тем более что мы слышали и женский голос. Однако, сэр, вскоре мы все удалились в служебное помещение, которое находится в противоположной части дома, и поэтому больше вообще ничего не слышали. А потом, около одиннадцати часов, прибыла полиция. – Много ли голосов вы слышали? – Не могу сказать, сэр. Я слышал только женский голос. – Вот как! – Прошу прощения, сэр, но доктор Райен еще находится в доме, возможно, вы хотели бы повидать его. Мы ухватились за это предложение, и через несколько минут доктор – приветливый мужчина лет сорока с небольшим, – присоединившись к нам в библиотеке, предоставил Пуаро всю необходимую информацию. Ридбурн лежал возле окна, головой к мраморной скамье. У него были две раны: одна – между глаз, а вторая, смертельная, – на затылке. – Он лежал на спине? – Да. Тут осталось пятно. – Доктор показал нам небольшое пятно на полу. – Возможно, рану на затылке он получил в результате падения на пол? – Нет, невозможно. Удар был нанесен каким-то предметом, оставившим на черепе довольно глубокую рану. Пуаро задумчиво смотрел перед собой. Возле каждого оконного проема стояла мраморная скамья, боковые ручки которой украшали львиные головы. Пуаро сверкнул глазами: – Предположим, он ударился затылком об эту выступающую львиную морду, а потом, падая, просто сполз на пол. Ведь в таком случае рана могла бы оказаться достаточно глубокой, не правда ли? – Да, вполне. Однако угол, под которым он лежал, делает вашу версию невозможной. И кроме того, на мраморе не удалось обнаружить никаких следов крови. – А если кто-то смыл следы? Доктор пожал плечами: – Маловероятно. Вряд ли кому-то понадобилось бы придавать несчастному случаю вид убийства. – Да, безусловно, – неохотно согласился Пуаро. – Как вы считаете, эти удары могли быть нанесены женщиной? – О да, могу сказать об этом без всяких сомнений. Вы имеете в виду мадемуазель Сент-Клер, я полагаю? – Я не думаю ни о ком конкретно, пока не уверен, – осторожно ответил Пуаро. Его внимание переключилось на открытую балконную дверь, а доктор тем временем продолжил: – Именно через нее выбежала мадемуазель Сент-Клер. Вон там, между деревьями, виднеется «Дейзимид». Конечно, вокруг есть дома и поближе, но все они находятся со стороны шоссе, так уж случилось, что с этой стороны виллы виден только «Дейзимид». Пройдя по саду, Пуаро вышел через железную калитку и по зеленой лужайке направился к садовым воротам «Дейзимида», который оказался скромным, небольшим особняком, расположенным на участке примерно в пол-акра. Несколько ступеней поднимались к застекленным дверям. Пуаро кивнул на идущую к ним дорожку. – Таким путем, видимо, и прибежала сюда мадемуазель Сент-Клер. Но поскольку нам не требуется срочная помощь, то мы лучше войдем с главного входа. Служанка впустила нас в дом и, проводив в гостиную, отправилась на поиски миссис Орландерс. В комнате, очевидно, ничего не трогали с предыдущего вечера. В камине еще лежал пепел, а в центре комнаты по-прежнему стоял столик для бриджа с раскрытыми картами, словно игроки только что прервали партию. Гостиная была несколько перегружена дешевыми безделушками, а ее стены украшало множество на редкость безобразных семейных портретов. Пуаро разглядывал их с более снисходительным видом, чем я, и даже, по своему обыкновению, поправил одну или две картины, которые висели чуть кривовато. – La famille, в этом доме крепкие семейные связи, не так ли? Родственные чувства – вот что придает очарование этому месту. Я согласился, скользнув глазами по семейному портрету, на котором были изображены усатый джентльмен, дама с высокой прической, упитанный розовощекий крепыш и две маленькие девочки с бантами. Решив, что на этом портрете художник много лет назад запечатлел именно семью Орландерс, я с интересом вглядывался в их лица. Дверь открылась, и в гостиную вошла молодая женщина. Ее темные волосы были уложены в аккуратную прическу, а наряд состоял из тускло-коричневого жакета спортивного покроя и твидовой юбки. Она вопросительно посмотрела на нас. Пуаро шагнул ей навстречу: – Мисс Орландерс, если не ошибаюсь? Я сожалею, что мне пришлось нарушить ваш покой… учитывая, что вы пережили вчера вечером. Должно быть, вся эта история сильно огорчила вас. – Да, она весьма неприятна, – осторожно ответила молодая дама. Я начал думать, что произошедшая здесь драма оказалась недоступной для понимания мисс Орландерс или что отсутствие у нее воображения могло лишить трагизма любую драму. Я утвердился в своем предположении, когда она продолжила: – Я должна извиниться за беспорядок в этой комнате. Но слуги, видимо, совсем потеряли разум от волнения. – Вчера вечером вы сидели именно здесь, n’est-ce pas? [2] – Да, мы играли в бридж после ужина, когда… – Простите, как долго вы играли? – Ну… – мисс Орландерс задумалась, – точно я не могу сказать. По-моему, мы прервали игру около десяти часов. Я помню, что мы сыграли несколько робберов. – А где именно сидели вы? – Напротив окна. Я была в паре с мамой и как раз назначила игру без козыря. И вдруг неожиданно дверь в сад распахнулась и мисс Сент-Клер, шатаясь, вошла в комнату. 2 не так ли? (фр.) – Вы узнали ее? – Ее лицо показалось мне смутно знакомым. – Она все еще у вас, не так ли? – Да, но она никого не желает видеть. Она еще находится в состоянии нервного потрясения. – Я полагаю, она не откажется поговорить со мной. Не могли бы вы сообщить ей, что я прибыл сюда по просьбе князя Пола Моранского? Она, не сказав ни слова, отправилась выполнять просьбу Пуаро и очень быстро вернулась в гостиную с сообщением, что мадемуазель Сент-Клер пригласила нас в отведенную ей комнату. Поднявшись вместе с мисс Орландерс на второй этаж, мы вошли в довольно просторную и светлую спальню. Лежащая на тахте у окна женщина повернула голову. Меня сразу поразило, насколько непохожи эти две женщины, тем более что цвет волос и черты лица у них, в общем-то, не слишком отличались… но все-таки разница между ними была огромной! Каждый взгляд, каждый жест Валери Сент-Клер были исполнены драматизма. Казалось, она просто источает некую романтическую атмосферу. Наброшенный на ноги красный фланелевый халат, безусловно, был обычной домашней одеждой, но обаяние ее личности придавало ему своеобразный, экзотический оттенок, и он казался неким восточным халатом огненно-багряного цвета. Она не сводила с Пуаро больших темных глаз. – Вас прислал Пол? – спросила она исполненным бархатной томности голосом, который отлично гармонировал с ее внешним обликом. – Да, мадемуазель. Надеюсь, я смогу быть полезным ему… и вам. – Что же вы хотите узнать? – Все, что случилось прошлым вечером. Всю правду, мадемуазель! Ее губы изогнулись в невеселой улыбке. – Неужели вы думаете, что я собираюсь лгать? Я не так глупа. Мне совершенно ясно, что в данном случае невозможно утаить факты. Мистеру Ридбурну, покойному, удалось узнать один мой секрет. И он начал шантажировать меня. Ради Пола я пыталась договориться с ним. Пол очень дорог мне, и я не могла рисковать… И вот теперь он мертв, а я в безопасности. Но я не убивала его. Пуаро с улыбкой покачал головой. – Ваше признание излишне, мадемуазель. Теперь расскажите мне, что произошло вчера вечером. – Я предлагала ему деньги. Он, казалось, был готов обсудить мое предложение и назначил встречу на вчерашний вечер, на девять часов. Я должна была приехать в «Мон дезир». Я знала, где он живет, поскольку бывала на его вилле раньше. Мне пришлось обойти вокруг дома и через балкон войти в библиотеку, чтобы слуги не видели меня. – Извините, мадемуазель, но неужели вам не страшно было одной, на ночь глядя отправиться туда? Мне показалось или она все-таки чуть помедлила с ответом? – Может, и страшно. Но мне некого было попросить проводить меня. И я была в отчаянии. Ридбурн пригласил меня в библиотеку. О, что это был за человек! Я рада, что он умер! Он играл со мной, как кошка с мышкой. Я просила, я умоляла его на коленях. Я предложила ему свои драгоценности. Все напрасно! Потом он назвал свои собственные условия. Можете догадаться, какие это были условия. Я отказалась и высказала ему все, что о нем думала. Он лишь холодно улыбнулся. И тогда, когда я беспомощно умолкла, раздался странный звук… из-за оконных штор… Ридбурн тоже услышал его. Он подошел к шторам и резко раздвинул их. За ними прятался мужчина… жуткого вида – видимо, бродяга. Он ударил мистера Ридбурна… После второго удара тот упал. Бродяга схватил меня своей испачканной в крови рукой. Но мне удалось вырваться, я выскользнула на балкон и со всех ног бросилась бежать. Потом я заметила свет в этом доме и направилась к нему. Жалюзи были подняты, и я увидела играющих в карты людей. Я чуть не упала прямо в дверях. Мне удалось выдавить из себя единственное слово: «Убийство!» – а потом в глазах почернело и… – Благодарю вас, мадемуазель. Должно быть, это был сильный шок для вашей нервной системы. Но вернемся к бродяге. Вы могли бы описать его? Возможно, вам запомнилось, как он был одет? – Нет… все произошло так быстро. Но если увижу его, то обязательно узнаю. Его лицо навсегда врезалось мне в память. – Еще один вопрос, мадемуазель. Шторы на другом окне, том, что выходило на подъездную дорогу, были задернуты? Впервые озадаченное выражение появилось на лице танцовщицы. Казалось, она пытается вспомнить. – Eh bien, mademoiselle? [3] – По-моему… я почти уверена… да, точно! Они не были задернуты. – Странно, учитывая, что другие были… Однако неважно. Полагаю, это не имеет особого значения. Долго ли вы намерены оставаться здесь, мадемуазель? – Доктор считает, что завтра я уже смогу вернуться в город. – Она обвела взглядом комнату. – Эти люди… они так добры… но они словно из другого мира… Я шокирую их! Да и я сама… в общем-то, я не в восторге от буржуазии! – Легкий оттенок горечи слышался в ее словах. 3 Итак, мадемуазель? (фр.) Пуаро кивнул: – Понятно. Надеюсь, я не слишком утомил вас своими вопросами? – Что вы, месье, совсем не утомили. Сейчас меня беспокоит только одно… Мне хочется, чтобы Пол как можно скорее узнал обо всем, что случилось. – В таком случае, мадемуазель, мне остается лишь пожелать вам всего наилучшего. – Перед выходом из комнаты Пуаро немного задержался, показав рукой на пару лакированных туфель-лодочек: – Это ваши, мадемуазель? – Да, месье. Их только что вычистили и принесли сюда. – М-да! – сказал Пуаро, когда мы, уже вдвоем, спускались по лестнице. – Похоже, слуги все-таки не совсем потеряли разум, раз они вычистили туфли, хотя и забыли убрать пепел из камина. Итак, mon ami, поначалу мне казалось, что в этой истории есть один или два интересных момента, но, к сожалению, к моему огромному сожалению, нам, видимо, придется закрыть это дело. Оно представляется мне совершенно элементарным. – А убийство? – Эркюль Пуаро не охотится за бродягами, – напыщенно произнес мой друг. В прихожей нас встретила мисс Орландерс. – Мама хотела поговорить с вами, не могли бы вы минутку подождать ее в гостиной? Комната оставалась в прежнем состоянии, и Пуаро, чтобы убить время, собрал карты и начал раскладывать их своими холеными ручками. – А знаете, что я думаю, мой друг? – Пока нет, – быстро ответил я. – Я думаю, мисс Орландерс сделала ошибку, решив сыграть без козырей. Ей следовало бы назначить три пики. – Пуаро! Вы невыносимы. – Mon Deiu, не могу же я вечно говорить об одних только ужасах! – Вдруг он напряженно замер и сказал: – Гастингс… Гастингс, поглядите-ка! В колоде не хватает короля треф! – Зара! – воскликнул я. – Что вы сказали? – Он, видимо, не понял моего намека. Машинально собрав карты, он положил их в коробочку. Его лицо было очень серьезным. – Гастингс, – сказал он наконец, – я, Эркюль Пуаро, только что едва не сделал большую ошибку… чертовски большую ошибку. Я уставился на него, потрясенный, но ничего не понимающий. – Нам придется начать все сначала, Гастингс. Да, мы должны вернуться к началу. Но на сей раз мы не ошибемся. Его высказывания были прерваны появлением красивой дамы средних лет. Она держала в руках какие-то книжки по домоводству. Пуаро встретил ее легким поклоном. – Насколько я поняла, сэр, вы друг… э-э… мисс Сент-Клер? – Я пришел сюда по просьбе ее друга, мадам. – О, я понимаю. Мне подумалось, что, возможно… Пуаро вдруг довольно бесцеремонно махнул рукой в сторону окна. – Прошлым вечером жалюзи в этой комнате были опущены? – Нет… Я полагаю, именно поэтому мисс Сент-Клер и смогла увидеть, что у нас горит свет. – Вчера был ясный лунный вечер. Удивительно, как это вы не заметили мадемуазель Сент-Клер, ведь вы же сидели как раз напротив окна. – Видимо, мы были увлечены игрой. И, к слову сказать, у нас прежде никогда не было подобных гостей. – Тут я вам верю, мадам. И я могу успокоить вашу душу. Мадемуазель Сент-Клер завтра покинет вас. – О! – Лицо хозяйки дома заметно посветлело. – Позвольте откланяться, мадам, и пожелать вам всего наилучшего. Выходя из дома, мы столкнулись со служанкой, мывшей ступеньки крыльца. Пуаро обратился к ней: – Не вы ли случайно вычистили туфли той молодой дамы, которую поместили на втором этаже? Служанка отрицательно мотнула головой. – Нет, сэр. Я и не знала, что их почистили. – Кто же тогда вычистил их? – спросил я Пуаро, когда мы вышли на дорогу. – Никто. Они не нуждались в чистке. – Я допускаю, что они могли остаться чистыми после прогулки по дороге или аллее погожим и сухим вечером. Но после вечерней пробежки по саду они не могли не испачкаться. – Верно, – с загадочной улыбкой сказал Пуаро. – Я согласен, что во втором случае они должны были испачкаться. – Однако… – Потерпите полчасика, мой друг. Сейчас нам надо еще разок заглянуть в «Мон дезир». Наше повторное появление удивило дворецкого, но он без всяких возражений вновь проводил нас в библиотеку. – Эй, Пуаро, это же не то окно, – воскликнул я, видя, что он направился к окну, выходящему на подъездную дорогу. – Я так не думаю, мой друг. Взгляните сюда. – Он показал на мраморную львиную голову. Ее морда была чуть светлее, чем слегка запылившийся цвет остального мрамора. Переместив руку, Пуаро указал на подобное более светлое пятно на натертом до блеска паркете. – Кто-то засадил Ридбурну кулаком между глаз. Падая, он проломил себе череп об эту львиную голову и сполз на пол. Затем его перетащили к другому окну, там и оставили – правда, положив его немного под другим углом, что следует из сообщений доктора. – Но зачем? Это кажется совершенно бессмысленным. – Напротив, это было необходимо. И благодаря этому мы можем установить личность убийцы… Хотя, впрочем, у него не было намерения убивать Ридбурна, и поэтому едва ли позволительно называть его убийцей. Однако это должен был быть настоящий силач! – Потому что ему удалось перетащить тело? – Не только поэтому. Да, случай был довольно интересным. Хотя им чуть не удалось одурачить меня. – Тем самым вы хотите сказать, что теперь все знаете? – Именно так. У меня вдруг мелькнула одна мысль. – Нет! – воскликнул я. – Есть одна вещь, о которой вы не знаете! – Какая же? – Вы не знаете, куда пропал трефовый король! – О чем это вы? Ах да, это забавно! Весьма забавно, мой друг. – Почему? – Потому что он лежит в моем кармане! – воскликнул Пуаро и эффектным жестом вытащил карту. – Ох! – сказал я несколько удрученно. – И где же вы нашли ее? Здесь? – Друг мой, тут нет ничего удивительного. Ее просто не вынули вместе с остальными картами. Случайно оставили в коробочке. – Гм! И все же именно король треф помог вам разобраться в этом деле, ведь так? – Верно, Гастингс. Я готов засвидетельствовать свое почтение его величеству. – И мадам Заре! – О да… и этой особе тоже. – Итак, что мы теперь намерены делать? – Мы намерены вернуться в город. Однако прежде я должен сказать пару слов одной почтенной даме из «Дейзимида». Дверь нам открыла все та же милая служанка. – Хозяева сейчас обедают, сэр… А мисс Сент-Клер спит. Вы кого хотите видеть? – Мне бы хотелось, если возможно, пару минут поговорить с миссис Орландерс. Не передадите ли вы ей мою просьбу? Нас опять провели в гостиную и предложили подождать. Проходя мимо столовой, я бросил взгляд на сидевшую за столом семью, получившую солидное подкрепление в лице двух рослых и крепких усачей, один из которых был к тому же еще и с бородой. Через пару минут в гостиную вошла миссис Орландерс и вопросительно взглянула на поклонившегося ей Пуаро. – Мадам, мы, бельгийцы, с особой чуткостью, с огромным уважением относимся к матери. Именно m`ere de famille является для нас истинной главой дома! Миссис Орландерс удивило такое вступление. – И именно по этой причине я зашел еще раз, чтобы успокоить… беспокойное материнское сердце. Убийца мистера Ридбурна не будет найден. Ничего не бойтесь. Это заявляю вам я, Эркюль Пуаро. Я прав, не так ли? Или успокоение нужно женскому сердцу, преданному своему супругу? Какое-то время миссис Орландерс в напряженном молчании пристально смотрела на Пуаро, словно пыталась прочесть его мысли. Наконец она тихо сказала: – Не представляю, как вы обо всем догадались… Но вы действительно правы. Пуаро с важным видом кивнул головой. – Отлично, мадам. Право, вам не стоит ни о чем тревожиться. Ваши английские полицейские не обладают остротой взгляда Эркюля Пуаро. – Он постучал ногтем по семейному портрету, висевшему на стене. – У вас когда-то была еще одна дочь. Видимо, она умерла. Так, мадам? Она помедлила, пристально вглядываясь в его лицо. – Да, она умерла, – наконец ответила миссис Орландерс. – Увы! – с легкой улыбкой заметил Пуаро. – Что ж, нам пора возвращаться в город. С вашего позволения, я хочу вернуть короля треф в вашу колоду. Это был ваш единственный промах. Вы же понимаете, как трудно сыграть несколько робберов, когда в колоде только пятьдесят одна карта… Словом, человек, знакомый с бриджем, сразу заявил бы, что это невозможно! Au revoir! [4] 4 Всего наилучшего! (фр.) Когда мы направлялись к станции, Пуаро сказал: – Итак, мой друг, теперь вам все понятно? – Мне ничего не понятно! Кто, черт возьми, убил Ридбурна? – Джон Орландерс младший. Я не совсем был уверен, кто приложил к этому руку – отец или сын, но остановился на сыне, как более молодом и сильном из этой парочки. Учитывая расположение окон, удар должен был нанести один из них. – Да почему же? – В библиотеке Ридбурна четыре выхода: две двери ведут в дом, а две – на улицу; но их, очевидно, устраивал только один выход. Остальные три так или иначе выходили к фасаду виллы. Трагедия должна была разыграться возле задней, балконной двери, чтобы появление Валери Сент-Клер в «Дейзимиде» выглядело случайным и убедительным. На самом деле, разумеется, она просто упала в обморок, и Джону Орландерсу пришлось тащить ее на своих плечах. Вот почему я говорил, что он должен быть силачом. – То есть они пришли туда вдвоем? – Да. Вы помните, как Валери чуть помедлила, когда я спросил, не страшно ли ей было идти одной? С ней отправился Джон Орландерс… что, насколько я понимаю, не улучшило настроение Ридбурна. Они, видимо, о чем-то горячо спорили, и, вероятно, какое-то оскорбление, нанесенное Валери, побудило Джона ударить Ридбурна. Остальное вы знаете. – А как же бридж? – Для бриджа нужно четыре игрока. Подобные пустяки обычно придают ситуации наибольшую убедительность. Кто бы мог предположить, что на самом деле в гостиной вчера вечером сидело всего лишь три человека? И все же Пуаро еще не удалось рассеять мое недоумение. – Я не понимаю одного. Что может быть общего у Орландерсов с танцовщицей Валери Сент-Клер? – Странно, я удивлен, что вы не поняли этого. Ведь вы довольно долго разглядывали ту картину на стене… гораздо дольше меня. Возможно, вторая дочь миссис Орландерс умерла для семьи, однако мир знает ее под именем Валери Сент-Клер! – Что?! – Разве вы не заметили семейного сходства, увидев вместе двух сестер? – Нет, – признался я. – Напротив, я думал только о том, насколько они непохожи. – А все потому, мой дорогой Гастингс, что у вас слишком впечатлительная и романтическая душа. У них почти одинаковые черты лица. А также цвет кожи и волос. Но вот что интересно. Валери стыдится своей семьи, а ее семья испытывает то же чувство по отношению к ней. И тем не менее в момент опасности она обратилась за помощью к своему брату, и, когда дело закончилось несчастьем, они все замечательно поддержали друг друга. Семейная поддержка бывает поистине удивительной. Крепкая семья способна разыграть любую драму. И сценический талант Валери является семейной чертой. Подобно князю Полу, я верю в наследственность! Им удалось обмануть меня! Если бы не одна счастливая случайность и неверный ответ миссис Орландерс – помните, она не отрицала, что сидела во время бриджа напротив окна, что противоречило словам ее дочери, – то семье Орландерс удалось бы нанести поражение Эркюлю Пуаро. – Что вы скажете князю? – Что Валери не могла совершить это преступление и что того бродячего убийцу вряд ли когда-либо обнаружат. Также следовало бы выразить благодарность Заре. Какое любопытное совпадение! Мне думается, мы могли бы назвать это маленькое дело «Король треф». А вы как думаете, мой друг?