– Нет. Все было совсем не так. Позвольте я расскажу вам все с самого начала.

– Именно это я и хочу от вас услышать, – сказал лейтенант и вытащил блокнот. – Можно, я буду записывать? Память уже не та, годы, понимаете… – Он сделал мне знак начинать.

И я рассказал ему свою историю. Рассказал о Питтсбурге, о моем желании заработать большие деньги, о том, как автостопом добрался до Пелотты, как сломал челюсть Мак-Криди, как пошел на обман Петелли. Далее я рассказал о том, как Делла решила помочь мне, как Пепи и Бенно начали нас преследовать, как мы врезались во встречную машину.

Это заняло довольно много времени, и к концу рассказа я уже едва шептал, но я был рад, что снял этот груз со своей души.

Рискин ни разу не перебил меня. Он быстро конспектировал, время от времени хмурился, но молчал.

– Действительно, занимательная история, – сказал он, когда убедился, что мне нечего добавить. – Вижу, вам полегчало, парень. Можете не беспокоиться. А сейчас отдыхайте. Вы выглядите усталым. Я тоже устал, но босс никогда не дает мне время на отдых. – Он поднялся. – До встречи. Я приду через пару деньков. Если вспомните что-либо еще, тогда и расскажете.

– Вряд ли я вспомню что-либо еще, – сказал я. – Я рассказал вам все.

– Прекрасно. А сейчас отдыхайте. До встречи.

Прошло два дня. Я быстро шел на поправку. Доктор был весьма доволен этим.

– Все хорошо, – сказал он. – Думаю, сможете подняться через пару деньков. Нужно сказать, что сложение у вас как у слона, а голова из гранита.

Я улыбнулся, но не все было так просто. Мне нужно было поговорить с Рискином.

– Мне хотелось бы осмотреть город, – сказал я. – Я много слышал о Линкольн-Бич, но никогда не был в этом городе.

Он удивленно смотрел на меня.

– Но это не Линкольн-Бич! С чего вы взяли? Это же Майами.

– Майами? – в свою очередь я с удивлением уставился на него. – Но ведь в Линкольн-Бич имеется свой госпиталь.

– Конечно. И прекрасный госпиталь, надо отметить, – он улыбнулся. – Почти такой же, как здесь.

– Но тогда почему меня привезли в Майами? Ведь это же верных двести миль от места катастрофы.

– Какие еще двести миль? – спокойно сказал он. – Не больше семнадцати. Так что до Майами гораздо ближе, чем до Линкольн-Бич. Вот вас и привезли сюда.

Я вновь ничего не мог понять.

– Но мы же ехали в Линкольн-Бич, когда случилась авария. Та машина налетела на нас, когда мы отъехали всего лишь несколько миль от Пелотты.

– Не забивайте свои мозги этим, – сказал врач, улыбаясь так, как улыбаются у постели тяжелобольного. – Думаю, все прояснится через пару дней.

Он ушел, а я лежал и думал, неужели моя травма головы настолько серьезна, что я сошел с ума? Мне хотелось поговорить с Рискином. На каждый скрип двери я поднимал голову, чтобы посмотреть, не он ли.

На следующее утро мою кровать вывезли из палаты.

– Что все это значит? – спросил я медсестру, когда очутился в коридоре. – Куда меня переводят?

– Доктор приказал, чтобы вам предоставили отдельную палату, – флегматично сказала толстая медсестра. – Он считает, что вам там будет лучше.

«Какого черта, – подумал я. – Видимо, он решил, что сумасшедшему не место в палате с нормальными людьми».

– Но я не хочу в отдельную палату! – запротестовал я. – Верните меня обратно. Мне и там было хорошо.

Появился врач.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Та палата вам понравится. Из ее окон открывается прекрасный вид.

Я замолчал из страха перед смирительной рубашкой. Я сдался.

Новая палата действительно была очень удобной, но мне было неприятно в ней находиться. У меня было такое чувство, что меня засунули сюда по каким-то определенным соображениям, и мне очень хотелось бы узнать, по каким именно.

К вечеру, около шести, когда я лежал и, глядя в окно, вслушивался в шум прибоя, вдруг отворилась дверь и вошел Рискин.

– Хэлло, парень, – сказал он, тихо закрывая за собой дверь. – Как дела?

– Какого черта вы поместили меня сюда? – сказал я, делая попытку сесть. – Что вы еще задумали?

Лейтенант бесшумно подошел к кровати.

– Чего вы беспокоитесь? Вы же знаете, пребывание в такой палате стоит больших денег.

– В чем дело?

Он придвинул стул и осторожно присел.

– Думаю, врачу не хочется, чтобы другие пациенты видели, как я прихожу сюда, – сказал он. – Но это лишь моя догадка. Врач прекрасный человек. Может быть, он решил, что вам будет неприятно перед другими пациентами, что вас навещает коп.