Безумный Шляпник достал часы из кармана и скорбно посмотрел на них, после чего опустил их в чашку с чаем.

— Да, именно так. Хотя они теперь правильны только два раза в сутки, зато дни кажутся гораздо длиннее!

— На этот раз я предложил только масло, — напомнил Мартовский Заяц, клюя носом.

— Вы сказали «уши», а не «глаз». Уши Сони необходимо намазать маслом, утверждали вы. Я помню это вполне отчетливо, ибо это повергло меня в такое замешательство, какого я никогда не испытывал, и, надеюсь, никогда не испытаю.

Мартовский Заяц обиделся.

— Никогда я такого не говорил! Я всего лишь утверждал, что у нашего сомнамбулического приятеля в ушах масло, и его нужно вытереть.

— Это вранье!

— Это правда!

— Нет, вранье!

— Нет, правда!

Из чайника раздался сдавленный голос.

— Почему бы не попросить джентльмена в колпаке урегулировать разногласия?

Мартовский Заяц и Безумный Шляпник повернулись ко мне.

Я попытался вжаться в кресло, но бутылочки с надписью «Выпей меня» под рукой не оказалось. Господи Иисусе, зачем я ввязался в эту историю? Проклятый Бахус!

— Глубочайшая мысль! — вскричал Безумный Шляпник. — Кто может быть более беспристрастен, чем тот, кто не имеет ни малейшего представления о происходящем!

Сощурив на меня один глаз, Мартовский Заяц сказал:

— Сомневаюсь, что он подойдет. Он как будто что-то ищет. Разве может нам помочь тот, у кого есть миссия?

— Мы уже пытались привлечь мисс из миссии, но она оказалась ни на что не годной.

Мартовский Заяц захлопал в лапы.

— Все понятно! Он ищет Алису!

Соня, схватив одной лапой носик чайника, а другой — ручку, ухитрилась стащить его со своей головы.

— Не думаю. Девчонку какую-нибудь ищет, вот и все.

— Ну, хорошо, на этот случай имеется Королева.

— Или Герцогиня, — добавил Мартовский Заяц. — Обе не замужем.

— А как же Король?

— Королю нечего делать с Герцогиней. Это грязные сплетни, распускаемые Валетом.

— Так что ж, король не станет возражать, если этот тип захочет жениться на Королеве?

— А чего ему возражать? Муж должен поступать так, как угодно жене, тем более, если он так всемогущ, как Король.

— Что ж, значит решено? Наш друг с сахарной головой сегодня женится на Королеве?

— Непременно.

— Великолепно!

Заяц и Шляпник, взявшись за руки, принялись танцевать и петь.

Плясать и веселиться

На свадьбу мы идем —

Жених башки лишится

Когда-нибудь потом

Соня между тем прошлась по столу и шагнула мне на колени. Я невольно отпрянул от этого мохнатого комочка. Однако сдержался, позволил ей свернуться клубком и заснуть.

Я не осмеливался что-либо предпринимать внутри этой галлюцинации. Я не врубался, как ее воспринимать. В любом случае, я был вполне готов к тому, чтобы в любой момент грохнуться на тротуар под окнами Энн Мари, когда завершится этот амброзбирсианский период маниакальной мозговой активности.

Прекратив паясничать, два странных существа обступили меня с разных сторон.

— Вина выпьете? — спросил Мартовский Заяц.

— Спасибо, мне уже хватит. Вы не могли бы ответить на один вопрос?

— Если только вы его зададите.

— Допустим все, что сказал мне Бахус, было правдой, тогда как же я оказался на фиктивной вечеринке вместо настоящей?

— Фиктивной? Кто сказал, что мы фиктивные? Это вам кто-то небылиц наплел! Вот это, по-вашему, фиктивно? — Мартовский Заяц наклонил голову и дал мне потрогать свое длинное плюшевое ухо.

— Нет, — вынужден был признать я. — Отнюдь…

— А несчастная Соня? Если бы мы были фиктивны, как вы фиктивно утверждаете, разве смогла бы она есть конфетти в вашем кармане, чем она сейчас увлеченно и занимается.

Забеспокоившись, я посмотрел вниз. Хотя глаза ее были закрыты, Соня каким-то образом залезла ко мне в карман, прогрызла дыру в сумке-хранилище конфетти, и теперь набила ими пасть.

— Эй! — я вскочил на ноги, скинув Соню на землю. Она лежала на спине, апатично двигая челюстями. Вдруг Безумный Шляпник со страшной силой выкрутил мне руки.

— Нельзя так обращаться с тем, кого вы только что отравили!

— Отрубить ему голову!

Появилась Королева со своим двором. Меня почему-то порадовало, что у их карточных фигурок имелось слегка выступающее третье измерение. Это придавало происходящему некоторую благовидность.