– Крутой, – сказала Бэйба.

– Богатый, – добавил Тод и как-то особенно улыбнулся. Я почувствовала, что он относится к этому ревностно.

– Завидный женишок, – согласилась Бэйба.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Тод, и по выражению его глаз я поняла, что он хотел что-то сказать, но удержался. И тут мне пришло в голову, что Юджин, возможно, обручен или даже женат.

Когда он вернулся, мы сделали вид, что не говорили о нем.

– Прошу прощения, – сказал он, – я буду вынужден оставить вас. Я должен ехать в аэропорт, провожать в Америку одного человека. Это очень важно, в противном случае я бы не стал поступать так.

У меня душа ушла в пятки. Бэйба уронила ложку с мороженым на тарелку. По-моему, я слышала, как она сказала «ох».

Тод поднялся очень обеспокоенный – я думаю, он испугался, что ему придется платить.

– По правде говоря, Юджин, мне тоже надо идти. Малышка Салли давно уже ждет меня… к чаю, – произнес он, заливаясь краской от макушки до воротничка, – я подброшу тебя в аэропорт, мне как раз по пути.

Я думала, я скончаюсь от мысли, что мне с Бэйбой придется всю оставшуюся жизнь мыть посуду, чтобы расплатиться за этот ужин, но Юджин расплатился, так что все, славу Богу, было в порядке.

Он пожал нам руки, еще раз извинился, а затем вышел, и мы остались одни допивать кофе с ликером. Официант был слегка озадачен внезапным исчезновением мужчин и еще моими ботинками. Я думаю, что он находил нашу компанию весьма эксцентричной.

– Боже правый, сегодня у нас удачный заход, – резюмировала Бэйба, когда мы остались вдвоем.

– Бабы, наверное, просто помирают по нему, – сказала я.

– Классный мужик, – согласилась она, – я бы от такого не отказалась. – Как бы мне хотелось встретиться с ним опять!

– А давай ему пошлем письмо, – предложила Бэйба, – ты напишешь, а я подпишусь под ним, а?

– Ну и чего мы там напишем?

– Не знаю, – она пожала плечами и уставилась в меню. Там был особый, специально выделенный пункт может, если пожелает, присутствовать при приготовлении блюд.

– Пойдем развлечемся, – предложила Бэйба.

– Нет, все, чего мне хочется, это сидеть здесь, потягивая кофеек, и чтобы официант подливал мне его в чашку всякий раз, когда она опустеет. Увидим мы его еще когда-нибудь?

– А мы не будем сидеть сложа ручки, – сказала наконец Бэйба, – мне только что пришла в голову гениальная мысль!

Вся гениальность этой мысли заключалась в том, что мы должны были купить билеты на костюмированный бал и пригласить его. Кроме того, мы должны были соврать, сказав, что мы выиграли их в лотерею или что-то там еще.

– Пригласим тебя в партнеры, Тода, или Тушу, или еще кого-нибудь.

Тушей мы звали одного ее приятеля, который занимался тем, что натаскивал борзых в Блэнчардстауне. У него, конечно, было и обычное имя – Берти Кунигэн, но мы переименовали его в Тушу, потому что он ненавидел мыться. Он уверял, что вода причиняет вред его коже. Он был высоким, широкоплечим, с черными вьющимися волосами, с довольным выражением на круглом красноватом лице.

Мы стали действовать по плану Бэйбы. В конце педели, когда я получила зарплату, мы купили четыре билета в дансинг Клири. Потом узнали у Тода адрес Юджина и написали ему. Ни я, ни Бэйба не заплатили за эту неделю Джоанне.

Мы просто места себе не находили от волнения, ожидая его ответа, но когда он наконец пришел, я едва не разрыдалась. Это был очень вежливый отказ. Он написал, что не танцевал уже очень много лет и что испортит нам все веселье своим присутствием.

– Господи Иисусе, мы пропали, – сказала Бэйба, передавая мне письмо. У него был очень неразборчивый почерк.

– О Боже! – вскрикнула я очень огорченно. Я даже не ожидала, что так расстроюсь, но все мои надежды увидеться с ним были только на эти танцы.

– Ну что за жизнь, – посетовала я, У нас были билеты, но не было парней, не было денег и бальных платьев.

– Придется идти. Мы же не можем просто так взять эти проклятые билеты и выбросить на помойку, – заявила Бэйба.

– И шуб у нас с тобой пет, – сказала я.

Очень часто, когда нам случалось видеть людей, идущих на костюмированные балы, мы отмечали, что на многих женщинах надеты меха, шубы или по крайней мере пелерины.

– Мы возьмем платья в прокате на Дэйм-стрит, – сказала Бэйба.

– Они там просто отвратительные.

– А не отвратительно ли сидеть на заднице и хлюпать носом, глядя на пылящиеся на камине билеты?

– Я не знаю, где взять деньги, чтобы заплатить за платье, – сказала я, чувствуя даже какую-то радость от того, что проблема вот так решилась. Мне уже не хотелось никуда идти.

– Продадим наши тела в анатомичку! – сказала Бэйба. – Все очень просто, живешь себе спокойненько, тратишь их денежки, а потом, когда умираешь, родственникам не надо думать даже о похоронах. Тебя кладут на стол абсолютно голенькой, и студенты огромными ножами разрезают твое тело на кусочки.