– Не надо было заставлять меня приезжать сюда, – ответила я.

– Ты приехала по своей воле, и я вовсе не заставлял тебя, так же, как и толпу твоих родственников, явившихся следом.

Он отчеканивал каждое произносимое слово, он был уверен в своей правоте.

– Я предоставляю тебе все необходимое: еду, одежду, – он указал на шкаф, который иногда ни с того ни с сего открывался, словно в нем жило приведение. В тот момент дверь его как раз и открылась. – Я стараюсь сделать тебя образованнее, научить тебя говорить и общаться с людьми, вселить в тебя уверенность в своих силах, но и этого тебе недостаточно. Теперь тебе надо получить меня в собственность.

– Мне просто нравится быть с тобой вдвоем, – ответила я сбавляя тон, чтобы и он тоже перестал говорить так громко.

– Мир – это не только мы, – произнес он, – мир – это еще и приезд этой девушки с Саймоном. Это люди, которых мы знаем и с которыми познакомимся… Если честно, – он сел на край кровати и вздохнул, – я не уверен, что смогу с этим справиться, не думаю, что я могу начать все с самого начала на простейшем уровне. Все слишком сложно, у меня не так много времени, а в мире сотни девушек, которых не нужно всему этому учить.

Он кивнул головой в направлении двери, словно Мэри была там в коридоре.

– Эта твоя неадекватность, твои страхи, рефлексии, твой отец, – говорил Юджин, указывая на меня. Я закричала в ответ, что знаю все это не хуже его, и разрыдалась.

– Молоденькие девушки точно камни, – сказал он с горечью, – ничто не трогает их. Нельзя жить с камнем. По крайней мере я этого не могу.

– Но ты же любишь учить меня, – не согласилась я, – ты же сам говорил мне об этом. Многие девушки не стали бы принимать этого. Но я же стараюсь понять, когда ты говоришь о ледниковом периоде и об эволюции, о самовнушении и корыстолюбии. Может быть, она бы не захотела всего этого слушать…

Мне вдруг захотелось сказать ему о том, что у Мэри волосатые ноги, но я вовремя спохватилась, подумав, что если я скажу ему это, то мне же, пожалуй, будет хуже.

– Может быть, она и не захотела бы, – произнес он, – но она по крайней мере не мешала бы мне говорить с ней и наслаждаться ее обществом…

– Но тебе же хорошо со мной, – сказала я, – тебе нравится быть со мной в постели и многое другое.

– Пожалуйста! – сказал он таким тоном, будто я его совсем замучила, и попытался поймать залетевшую через открытое окно мошку. Потом поднялся.

– Я думаю, что если бы вернулась Лора, было бы то же самое, – сказала я.

– Возможно, – кивнул он, – одна привязанность не отменяет другую, вы все, – он на секунду задумался, подыскивая нужное слово, – разные.

– Что ж, если все обстоит именно так, то я не знаю, что я здесь делаю.

– Вот и я не понимаю, что ты здесь делаешь и чего добиваешься, когда ведешь себя, как официантка, – бросил он и направился к камину, в котором лежали разные бумажки, спички и волосы с моей расчески.

– Я сейчас думаю, что было бы куда лучше, если бы мы вовсе не встречались с тобой, – сказала я.

Он оперся локтем на каминную доску и подвинул в сторону вазу с примулами, а потом сказал:

– Ты, конечно, мыслитель. Почему бы, мыслитель, тебе не подняться с кровати и не умыться, и не припудрить лицо? Начни делать что-нибудь. Постарайся утопить свою неадекватность в мытье степ или починке моих носков, или в борьбе со своей ершистой натурой…

Я смотрела, как он стоит там и говорит со мной, как чужой, сильный, уверенный в себе человек.

– Ты договорился встретиться с этой девушкой еще раз? – спросила я.

– А почему бы и нет?

– Она же с Саймоном, она его девушка, – сказала я.

– Во имя Божье, перестань читать мне эти свои поповские наставления. Его она девушка или не его, какая разница? – ответил он.

Я подумала, что если я люблю его так сильно, как я думаю, что люблю, то мне надо принимать все, что бы он ни делал.

– Если ты еще раз встретишься с ней, я уйду и никогда больше не вернусь к тебе, – заявила я.

Дело было не в ней, не в ее обаянии и внешности, хотя в определенной степени и в этом тоже, самое главное было в том, что она напоминала ему Лору. Мне же нужен был он только для меня одной.

– В этом случае можешь начать упаковываться прямо сейчас, потому что я обедаю завтра с ними.

– А я? – воскликнула я, оскорбленная, что он не сказал «мы».

– И ты, – устало согласился он, – но только в том случае, если ты уверена, что сможешь вести себя достойно, не впадая в свою обычную хандру.