– О чем ты говоришь?– прокричала она:– Ох,– воскликнула она, когда кусок града ужалил ее в лоб.

Но он не отвечал, просто мерцал, так что пугал ее, так как если бы он гас, затухал, исчезал, таял, но боролся что бы сказать. Почти в истерике Гвен попыталась уцепиться за него, но он скользнул сквозь ее руки.

Его серебряные глаза вспыхнули, он выглядел диким, неприступным, темным колдуном из прошлой эры. Он протягивал ей свой плед, бессловесно требуя, что бы она взяла его.

Она сомкнула дрожащие пальцы вокруг ткани.

– Послушай,– прокричал он. Его пристальный взгляд гулял по ней, и страсть горела в его глазах. Затем он запрокинул голову, как если бы слушал что-то, что она не могла услышать, и посмотрел ей за спину, как если бы видел что-то, что она не могла увидеть. Его губы пошевелились в последний раз.

– В тот момент как ты увидишь его, ты должна рассказать ему… показать ему-

– Что?– прокричала она:– сказать кому что?

Летя, листья и ветки сыпались на них вниз. Когда он нырнул и закрыл свое лицо, что бы отвратить удар особенно большой ветви, она пропустила большую часть того, что он говорил. Рассказать и показать кому что?

Внезапно он исчез. Пропал так же полностью, как и символы пропали с его груди в пещере несколько дней назад.

С его исчезновением пропал водоворот, и град внезапно прекратился. Ночь затихла, туман рассеялся в последнем, горьком порыве ветра.

Гвен застывшая оставалась на прежнем месте в шоке, побитая, ветром обожженная и больная.

Она не доверила себе сделать даже один шаг на ноге, которая секунду назад была не ее ногой, вообще, но ее нога и что-то еще, какой-то ощетинившийся ученый все еще, расхаживая взад и вперед в белом лабораторном халате, пронзительно заявлял протест. Она не была уверенна. Что любая часть ее будет подчиняться простым приказам, настолько связанным узлом был ее мозг.

– Драстен, – позвала она слабо. Потом громче:– Драстен!

Ужасная тишина приветствовала ее. Она неудержимо дрожала, запоздало вспомнив, что была голой.

Без всякого выражения, она натянула его плед вокруг нее и взобралась через скользкую землю к огню.

Но там не было огня. Шторм, должно быть, потушил его.

Она опустилась коленями на, покрытую градом, землю, сжимая плед, сворачиваясь калачиком в нем в нем для тепла.

Потрясенно, она скользнула взглядом вокруг и была удивлена увидеть, что град был таким плотным на земле, что она казалась как, будто небеса разверзлись и просто покрыли льдом вершину горы. Это могло занять часы, что бы оттаяло в теплую осеннюю ночь. И потом она чувствовала все еще и думала больше о не странном урагане, а как она переиграла их целиком встречу сквозь ее мозг, в конце концов видя узор.

Он говорил, что докажет ей, что он говорил правду, но он мог только сделать это у камней. Он говорил, что если она не поверит ему, она сможет быть свободной от него. Она сейчас осознала, что он всегда выбирал свои слова осторожно, сформулировать двойные значения.

Сейчас она точно поняла, что он подразумевал.

– Ты оставил меня, – прошептала она:– ты действительно показал мне, ха?

Она фыркнула и начала плакать в то же самое время.

– Неопровержимое доказательство. Угу! Постоянный удвоитель здесь, это я.

Он согнул ее в бараний рог, что бы она провела его через свое время к камням, занимался невероятной любовью с ней, доказал, что его история настоящая, затем вернул себя в свое собственное время – оставляя ее в двадцать первом веке, одну.

Он не был психически больным, в конце концов. У нее был подлинный путешествующий во времени воин шестнадцатого столетия в руках, а она дразнила его на каждом повороте. Обходилась с ним с недоверием, даже снисходительно относилась к нему при случае.

Ох, она по королевстве испортила все. Она попалась на удочку с равновесной скоростью. В протяжении трех дней она взрастила привязанность к нему так, как она никогда не думала что способна. В своем воображении она строила жизнь с ним, давая разумное объяснение его бреду, вплетая его в свою жизнь.

И он оставил ее. Он даже не предложил взять ее с собой!

И ты бы пошла? Ты бы сказала:– Да?– сухо осведомился ученый: бросилась в столетие, о котором ты ничего не знаешь? Оставила эту жизнь позади ради страсти?

Черт, да, я сказала бы да! Что у меня есть здесь? Я влюбилась, и я пойду куда угодно и сделаю что угодно ради него!

Непривычного изменения, ученый в ней не имел каустических возражений.

Гвен плакала, вдруг почувствовав старость, сожалея о потери человека, которого она по настоящему не ценила и не понимала пока, пока держала его в руке.

Она понятия не имела, как долго она пролежала на поляне, прокручивая вещи через свое сознание, задерживаясь на их любовных ласках, видя все в другом свете.