– Да, согласился Драстен:– Я думал взять ее в Баланох утром, посмотреть, может кто-нибудь узнает ее и сможет рассказать, где найти ее родных.

Сильван кивнул.– Я проведу с ней какое-то время, изучу ее на признаки безумия. Он бросил Драстену суровый взгляд.– Я видел, как ты смотришь на нее, и знаю, вопреки твоим опасениям, ты желаешь ее. Если она сумасшедшая, как ты говоришь, я не допущу твоего преимущества над ней. Ты должен держать ее подальше от своей постели. У тебя есть будущая жена, думай об этом.

– Я знаю, – оборвал его Драстен, все следы веселья исчезли.

– Нам надо продолжить наш род, Драстен.

– Я знаю,– снова оборвал он.

– Просто знай где лежат твои обязанности,– мягко сказал Сильван.– Не в пустой голове между ног.

– Я знаю,– прорычал Драстен.

– С другой стороны, если она не сумасшедшая…– начал Сильван, но остановился и вздохнул, когда Драстен топая вышел из комнаты.

Сильван сидел в печальной тишине после того, как его сын ушел. Ее рассказ был практически невероятным, что бы поверить в него. Как морально поддержать кого-то, кто стучит в дверь, утверждая, что провел время с этим человеком в его будущем.

Сознание без долгих рассуждений отвергло это – это была слишком раздражающая объяснение даже для Друида. Тем не менее, Сильван быстро мысленно пробежался делая несколько сопоставлений, возможность существовала. Крошечная возможность, но хороший Друид знал, что было опасно игнорировать любую возможность.

Если ее рассказ был правдой, его сын интересовался девушкой так сильно, что взял ее девственность. Если ее рассказ правда, она знала, что Драстен владел силами за пределами человеческих способностей и заботилась о нем настолько сильно, что бы отдать ему свою девственность и вернуться назад, что бы спасти его.

Он задумался, как много Гвен Кейсиди действительно знала о Драстене. Он поговорит с Нелл и попросит ее между прочим упомянуть о некоторых вещах и посмотреть реакцию девушки. Нелл хорошо разбиралась в характерах. Вдобавок он проведет с ней какое-то время сам, не задавая ей вопросов – слова ничего не значили, ложь легко выткать – а изучая работу ее сознания, словно будет изучать ученика. Между ними двумя, они различат правду. Драстен, конечно, не показывал уравновешенный ответ девушке.

Его старший сын мог быть иногда таким упрямым. После трех разорванных помолвок, он был так слеп из-за сомнений в себе, что с дьявольским упорством добивался свадьбы, был не расположен принимать что-нибудь, что могло угрожать бы его свадьбе. Он собирался жениться, и не остановиться в процессе.

Хотя Сильван знал, им нужно было продолжить род Кельтаров, он подозревал, что брак между Драстеном и девочкой Эллиотов повлечет за собой обман длинною в жизнь и неминуемым исходом будет страдание их обоих.

Была ли она крошечной сумасшедшей, эта Гвен Кейсиди? Сильван не был так уверен в этом.

Бессета Александр шарила по каминной полке в поисках ее тисовых палочек. Ужас свернулся, как ядовитая змея, в нутрии ее живота. Глубоко суеверная женщина, ее чары были так же необходимы ей как воздух, который она вдыхает. С недавних пор, она принималась плакать ежедневно, обезумев представляя, что угроза приблизилась ближе, к ее сыну чем когда-либо.

Когда она и Невин впервые появились в Замке Кельтар, она была взволнованна, возвратившись в Высокогорье. Никакое плоскогорье не для нее: она горела желанием в течении многих лет вернуться к туманным вершинам, переливающемуся озеру и поросшим вереском пустошам ее молодости. Высокогорье было ближе к небесам, даже луна и звезды казались под рукой в горах.

Невин занял место главного священника в древнем и богатом клане. Здесь он мог прожить жизнь в безопасности и довольствии без какого-либо риска увидеть сражения, в которых она потеряла своих остальных сыновей, поскольку МакКельтары владели вторым лучшим Гарнизоном во всей Альбе, после Короля.

Да, первые две недели она была в приподнятом настроении. Но потом, вскоре после их приезда она бросила свои палочки и увидела темные, неумолимо приближающиеся, тучи на горизонте. Пытаясь, как могла, но была не в состоянии задобрить палочки или руны или чайные листочки, что бы они рассказали ей больше.

Только темнота. Темнота, которая угрожала ее единственному оставшемуся сыну.

И потом, в последний раз, она прочитала их, темнота протянулась к одному из сыновей Сильвана, но она была не в состоянии определить к которому из них.

Иногда она чувствовала, что засасывающая темнота дотягивалась до нее, пытаясь затащить ее в себя. Она могла просидеть часы, сжимая свои руны, рассматривая их формы, покачиваясь взад и вперед, до тех пор, пока паника не ослабнет. Неясный страх был ее компанией пожизненно, даже когда она была меленькой девочкой. Она не потеряет своего сына, как бы эта темная огромная пустота не добивалась ее слез живыми когтями.

Вздыхая, она пригладила волосы трясущимися пальцами, потом бросила палочки на стол. Бросила бы она их в хижине Невина, то получила еще один выговор о Боге и Его неисповедимых путях.