Для моей матери источником информации о Саи Бабе стал Эл Драккер, массажист, специалист по акупунктуре и руководитель одного из эсаленских семинаров. Эл по образованию был математиком и физиком, работавшим на правительство Соединенных Штатов в качестве эксперта по расчету траектории полета снарядов. После сильных духовных переживаний, которые сделали его работу на производстве вооружений невозможной по морально-этическим соображениям, он оставил свое занятие и приехал в Эсален. Он слышал о Саи Бабе и решил отправиться в Путтапартхи и проверить утверждение о том, что этот человек способен материализовывать объекты, феномен, который поразил Эла как физика.

Среди других невероятных дел, которым Эл был свидетелем во время визита в Путтапартхи, была материализация серебряного кольца, которое он тут же превратил в золотое. В результате Эл вернулся в Калифорнию страстным приверженцем, намеренным нести людям послание Саи Бабы. Моя мать, которая живо интересовалась духовными философиями Эсалена, встретила здесь Эла, и они стали друзьями. Он рассказал матери множество историй о Саи Бабе и дал ей несколько книг о нем. Его собственная связь с Саи Бабой была настолько сильной, что позднее он переехал в Индию, получил индийское гражданство и стал «правой рукой» Саи Бабы.

Я уже говорил о давнем интересе моей матери к восточным религиям и философиям. Она принадлежала к последователям Пола Брайтона, английского писателя и философа, популяризатора индийской философии. Она также читала Шри Рамана Махариши, Шри Ауробиндо, Рабиндраната Тагора и других духовных учителей. В конце 1960-х годов я был ее проводником на трех сессиях с высокой дозой ЛСД, результатом которых стали очень глубокие духовные переживания. Они также возбудили в ней интерес к глубинам психологии. Приезжая в Эсален, она принимала участие в наших месячных семинарах, которые в качестве гостей посещали духовные учителя, ученые новой парадигмы и трансперсональные психологи.

Она получила большое удовольствие от теоретических лекций, читавшихся на семинаре, но особенно ее заинтересовали сессии по холотропному дыханию, которые были стандартной и очень важной частью программы. Когда я пригласил ее на семинар, который я проводил в Скандинавии и Швейцарии, у нее было несколько возможностей побывать на сессиях и в качестве сиделки, и лично. Я знаю, что ей понравилась эта работа, но тогда я и не подозревал, куда заведет ее этот интерес.

Когда мать вернулась в Прагу, мы постоянно переписывались, и, после смерти отца, ее письма стали очень печальными и пессимистичными. Она писала о неуклонно сужающемся круге ее друзей, что вполне естественно для человека, приближающегося к восьмидесятилетнему рубежу. Там были сообщения о болезнях и операциях родных и знакомых — ударах, сердечных приступах, раке, артритах и проблемах с позвоночником. Время от времени в письмах моей матери встречался некролог, сообщающий о смерти кого-то из соседей.

Но однажды тон писем резко изменился. Мать написала мне, что хочет провести сессию холотропного дыхания с несколькими друзьями и знакомыми, в том числе и с двумя моими бывшими пациентами. Воодушевленная своим первым опытом, она решила продолжать в том же духе. Новости о холотропном дыхании распространялись по всему миру, в том числе и с помощью рассказов и растущего круга клиентов моей матери, вскоре включившего в себя и юных психиатров и психологов, жаждущих испытать и изучить новую технику.

Упоминания старости, болезней и смерти исчезли из ее писем и сменились отчетами о тех переживаниях, которым она была свидетелем на сессиях холотропного дыхания. Она спрашивала меня о новых подборках музыки для сессий, поскольку очень скучно было постоянно проигрывать одни и те же куски. Она также консультировались со мной по поводу конкретных ситуаций, складывавшихся во время сессий холотропного дыхания. Однажды она с гордостью сообщила мне, что число участников ее группы (в основном достаточно молодых) достигло сорока человек. Было ясно, что способ ее существования в мире радикально изменился, словно произошло возрождение жизненных сил. Внезапно она получила сильное чувство смысла жизни, жизненные силы и невероятную жажду жизни.

К тому времени когда мать отпраздновала свой восемьдесят пятый день рождения, ситуация в Чехословакии изменилась настолько, что я смог приехать в Прагу и принять участие в этом прекрасном юбилее. По этому поводу я был приглашен прочесть лекцию и провести семинар по холотропному дыханию на кафедре психиатрии медицинского факультета Карлова университета, моей старой доброй альма-матер. Два психиатра приехали на семинар из Словакии. Они рассказали, что несколько недель тому назад они присутствовали на семинаре, который вела моя мать. Это был семинар по холотропному дыханию для словацких психиатров и психологов, за которым последовала теоретическая дискуссия.

Я не мог поверить в то, что услышал. До того, как моя мать встретила моего отца и вышла за него замуж, она была прекрасной и успешной пианисткой, но, несмотря на свой большой талант и совершенную технику, выступления на публике доставляли ей неприятные переживания, так как она боялась сцены. Сама мысль о том, что она будет вести семинар для психиатров и психологов в области, в которой у нее нет ни подготовки, ни большого опыта, казалась фантастикой. Но мои словацкие коллеги заверили меня, что практический семинар имел большой успех и во время обсуждения моя мать, к всеобщему удовлетворению, ответила на все теоретические и технические вопросы.