Шрифт:
(Из Шиллера)
Пала царственная Троя, Сокрушен Приамов град*, И ахеяне*, устроя Свой на родину возврат, На судах своих сидели, Вдоль эгейских берегов, И пэан* хвалебный пели, Громко славя всех богов… «Раздавайся, глас победный! Вы к брегам родной земли Окрыляйтесь, корабли, В путь возвратный, в путь безбедный!» И сидели в длинном строе — Грустно-бледная семья — Жены, девы падшей Трои, Голося и слезы лья, В горе общем и великом Плача о себе самих, И с победным, буйным кликом Дико вопль сливался их… «Ждет нас горькая неволя Там, вдали, в стране чужой. Ты прости, наш край родной! Как завидна мертвых доля!» И воздвигся, жертвы ради, Приноситель жертв, Калхас*, Градозиждущей Палладе*, Градорушащей молясь, Посейдона силе грозной, Опоясавшего мир, И тебе, эгидоносный Зевс*, сгущающий эфир! «Опрокинут, уничтожен Град великий Илион! Долгий, долгий спор решен, — Суд бессмертных непреложен». Грозных полчищ воевода, Царь царей, Атреев сын*, Обозрел толпы народа, Уцелевший строй дружин. И внезапною тоскою Омрачился царский взгляд: Много их пришло под Трою, Мало их пойдет назад. «Так возвысьте ж глас хвалебный! Пой и радуйся стократ, У кого златой возврат Не похитил рок враждебный!» «Но не всем сужден от бога Мирный, радостный возврат: У домашнего порога Многих Керы* сторожат… Жив и цел вернулся с бою — Гибнет в храмине своей!..» — Рек Афиной всеблагою Вдохновенный Одиссей*… «Тот лишь дом и тверд и прочен, Где семейный свят устав: Легковерен женский нрав, И изменчив, и порочен». И супругой, взятой с бою, Снова счастливый Атрид*, Пышный стан обвив рукою, Страстный взор свой веселит. «Злое злой конец приемлет! За нечестьем казнь следит — В небе суд богов не дремлет! Право царствует Кронид*… Злой конец началу злому! Правоправящий Кронид Вероломцу страшно мстит — И семье его и дому». «Хорошо любимцам счастья, — Рек Аякса брат меньшой*, — Олимпийцев самовластье Величать своей хвалой!.. Неподвластно высшей силе Счастье в прихотях своих: Друг Патрокл* давно в могиле, А Терсит* еще в живых!.. Счастье жеребии сеет Своевольною рукой. Веселись и песни пой Тот, кого светило греет! Будь утешен, брат любимый! Память вечная тебе!.. Ты — оплот несокрушимый Чад ахейских в их борьбе!.. В день ужасный, в день кровавый Ты один за всех стоял! Но не сильный, а лукавый Мзду великую стяжал… Не врага рукой победной — От руки ты пал своей… Ах, и лучших из людей Часто губит гнев зловредный! И твоей теперь державной Тени, доблестный Пелид*, Сын твой, Пирр, воитель славный, Возлияние творит…» — «Как тебя, о мой родитель, Никого, — он возгласил, — Зевс, великий промыслитель! На земле не возносил! На земле, где всё изменно, Выше славы блага нет. Нашу персть* — земля возьмет, Имя славное — нетленно». «Хоть о падших, побежденных И молчит победный клик, Но и в родах отдаленных, Гектор, будешь ты велик!.. Вечной памяти достоин. — Сын Тидеев* провещал, — Кто как честный, храбрый воин, Край отцов спасая, пал… Честь тому, кто, не робея, Жизнь за братий положил! Победитель — победил, Слава падшего святее!» Старец Нестор* днесь, маститый Брашник*, кубок взяв, встает И сосуд, плющом обвитый, Он Гекубе* подает: «Выпей, мать, струи целебной И забудь весь свой урон! Силен Вакха сок волшебный, Дивно нас врачует он… Мать, вкуси струи целебной И забудь судеб закон. Дивно нас врачует он, Бога Вакха дар волшебный». И Ниобы* древней сила Горем злым удручена, Соку дивного вкусила — И утешилась она. «Лишь сверкнет в застольной чаше Благодатное вино, В Лету рухнет горе наше И пойдет, как ключ, на дно. Да, пока играет в чаше Всемогущее вино, Горе в Лету снесено, В Лете тонет горе наше!» И воздвиглась на прощанье Провозвестница-жена*, И исполнилась вещанья Вдохновенного она; И пожарище родное Обозрев в последний раз: «Дым и пар — здесь всё земное, Вечность, боги, лишь у вас! Как уходят клубы дыма, Так уходят наши дни! Боги, вечны вы одни, — Всё земное идет мимо!» Конец 1850 — начало 1851
"Смотри, как на речном просторе…"*
‹1851›
Предопределение*
Между июлем 1850 и серединой 1851
Близнецы*