Мигель весело рассмеялся.

– Но, Патриция, хозяином вашим я все равно не стану. Ферма-то принадлежит вам.

Она зарделась и поспешила скрыть это от его взора, поднеся к лицу бокал с вином.

– Дорогуша! – громко окликнули ее. – Ты ведь обещала непременно позвонить мне, как только приедешь в город!

Джоанна Бенсон, покачивая из стороны в сторону громоздкой башней прически, ткнула в лицо Патриции пальцем, увешанным драгоценными кольцами.

– Ах, Джоанна! Привет… А я…

Но Джоанна уже пожирала взглядом Мигеля.

– Ах да, позволь представить тебе… – начала Патриция.

Мигель поднялся с места и отдал церемонный поклон.

Джоанна смотрела на него заинтересованно и оценивающе, как на товар, выставленный в витрине дорогого магазина.

– Ну что ж, не буду мешать вашему ланчу. Кстати, соус «виши» сегодня изумителен.

Произнеся это, она пошла к выходу, где ее дожидались две дамы, чересчур шикарно одетые и в чересчур сильной косметике, подобно самой Джоанне, хотя она, конечно, в этой весомой категории была бесспорной чемпионкой.

– Близкая приятельница? – поинтересовался Мигель.

– Да нет, не сказала бы. Но она очень забавна – и у нее великолепное чувство юмора.

Глядя через плечо Мигеля, Патриция увидела, что Джоанна, стоя у выхода, энергичными жестами призывает ее к себе. Она извинилась и пошла к Джоанне.

– Дорогуша, ты что, таких петушков у себя на ферме выращиваешь? – Джоанна прижала ее к стойке для верхней одежды. – Этот еще красивее твоего докторишки.

– Нет-нет, – залепетала Патриция. – Ты все не так поняла. Дело вовсе не в этом…

– Единственное, о чем я хочу у тебя спросить, – означает ли это, что доступ к телу дражайшего доктора теперь свободен?

– Да нет. Мигель мой наставник в верховой езде – и не более того. А Том вернется через пару недель…

– На всякого богача есть бедняк, на всякого вора – адвокат, на всякого врача… – Джоанна хихикнула. – Думаю, что ты права. Да и впрямь, кто сумеет позаботиться о твоем здоровье, лучше чем молодой доктор? – Она ткнула Патрицию в бок. – Если тебе понятно, о чем я. – Джоанна отчаянно подмигнула Патриции и, прежде чем удалиться с подругами, громким шепотом заявила – Как знать, может быть, и мне стоит заняться верховой ездой?

Патриция в полной растерянности осталась стоять у стойки для верхней одежды. Джоанна высказала вслух то, что она сама самым тщательным образом от себя скрывала, – свою нарастающую привязанность к Мигелю. А Джоанна просекла это с первого взгляда. И вдруг Патриция испытала горчайшие стыд и раскаяние. Она тут забавляется, учась верховой езде, а бедняга Том вкалывает, как вол, в далеком Ливане. Она – пустышка и попрыгунья недостойна его любви.

Том вернется через неделю. И до тех пор ей надо отменить все уроки и самым тщательным образом избегать любых контактов с Мигелем.

Патриция стремительно неслась на Спорте по заснеженному полю к расчищенной лужайке, не сводя взгляда с приближающегося вертолета. Она распорядилась, чтобы пилот Стоунхэма встретил Тома в аэропорту Кеннеди и доставил его прямо на ферму; ей не хотелось без лишней надобности продлевать разлуку с ним хотя бы на минуту.

Когда вертолет приземлился, взметнув целую тучу снежной пыли, Спорт испугался и отпрянул в сторону, вправо, едва не помчавшись в конюшню. «Эй, Спорт, да ты что?» Какая глупость – приехать сюда верхом. Но ее спокойный, мягкий голос усмирил испуганное животное, а тут как раз и грозный винт вертолета наконец-то замер.

К тому времени, как из дверцы вертолета показалось загорелое лицо Тома, Спорт уже совершенно успокоился, зато теперь разнервничалась сама Патриция. Соскочив с седла, она побежала навстречу раскинутым в объятии рукам.

– Ах, Том… Том… наконец-то вы приехали.

Он страстно обнял ее.

– Мне так жаль, что я не сумел вырваться на праздники.

– Теперь это не имеет значения. Главное, сейчас вы здесь!

– Что ж, счастливого Рождества. – Он поцеловал ее. – И счастливого Нового года.

Он поцеловал ее еще раз.

Вертолет опять заревел, и, обернувшись, они увидели, что Спорт снова запаниковал и на этот раз, не удержавшись, помчался в конюшню. Том и Патриция рассмеялись.

Патриция взяла Тома за руку и закричала, стараясь перекрыть рев мотора:

– Пошли, разместим вас.

Они отправились по глубокому снегу в гостевой домик, в котором Патриция распорядилась провести тщательную уборку и который нынешним утром сама украсила еловыми ветвями. Сейчас Патриции было жаль, что она превратила вторую спальню на верхнем этаже главного дома в студию, – дверь оттуда вела прямо к ней в спальню.