Однако Козимо остался в кабачке, односложно отвечая на вопросы жандармов, потом предложил угостить их коньяком. Он велел Анри подать самый лучший. Как всегда, изысканный напиток оказал свое волшебное действие, и жандармы разговорились. Капер узнал, что патрули поднимались на холмы, что Наполеон намерен завоевать мир... и что порт Бордо закрыт для всех иностранных кораблей.

Через час Козимо кинул деньги на стойку, помахал рукой на прощание и покинул таверну, не совсем твердо держась на ногах. Он слышал насмешки у себя за спиной, и презрительная улыбка мелькнула на его губах.

На «Мэри Роуз» он явился незадолго до полуночи. Поднявшись на палубу, капитан отдал приказ отвести корабль подальше от берега и спустился вниз.

Мег свернулась калачиком на скамье под окном, все еще читая «Итальянца» миссис Радклифф. Никогда прежде она так не увлекалась книгой и теперь даже немного пожалела женщин, нетерпеливо ожидающих, когда роман вернется в библиотеку миссис Карсон. Она вскочила, как только вошел Козимо, а Гус объявил «Добрый день», перелетая со скамьи у окна на плечо капитана.

Мег внимательно оглядела его. Казалось, он такой же, как всегда.

– Ты вернулся, – сказала она, подтверждая очевидное. – Все прошло хорошо?

Козимо покачал головой, снимая плащ.

– Нет, – сказал он.

– Почему? Что случилось? – Озабоченная, она подошла к нему. – Ты ранен, Козимо? – В вопросе звучала паника.

Он снова покачал головой:

– Нет... нет... ни царапины. Со мной все хорошо. Мег сделала шаг назад.

– А с кем плохо? – Она следила за выражением его лица.

– Курьер не появился, – ровным голосом ответил он. – Могу только догадываться, что ему что-то помешало.

Мег нахмурилась:

– Завтра ты снова попытаешься?

– Нет, я не могу так рисковать. Это непреложное правило. Если встреча проваливается, мы не пытаемся встретиться снова.

– Ага. – Это имело смысл в странном мире, в котором обитал Козимо. – А что же ты будешь делать?

– Это жизненно важные депеши, – сказал он.

– Где же они? – спросила Мег. – Я могу их увидеть?

Вместо ответа он расстегнул рубашку. У него под мышкой был спрятан плотно сложенный пакет бумаг.

– Почему ты хочешь их увидеть?

И теперь сомнения показались Мег очень глупыми.

– Без особой причины, конечно. Но есть еще кто-нибудь, кто мог бы их взять?

– Нет. – Он развязал тонкую кожаную ленточку, которой были привязаны бумаги, достал их и положил на стол с навигационными картами. – Мы работаем с узким кругом людей. Это единственный способ надежно сохранить информацию. Теперь этот круг замкнулся.

– Куда они должны быть доставлены? – спросила Мег, понимая, что он сам доставит депеши.

– В Тулон.

Мег вытаращила глаза.

– Но это же на Средиземном море. Это на другой стороне Франции. Тебе придется обогнуть Испанию, пройти через Гибралтарский пролив.

– Твои познания в географии впечатляют, дорогая, – сказал Козимо, отвечая ей улыбкой, в которой были вопрос и сожаление. – Но дела обстоят так, что я не собираюсь идти туда по морю.

– Идти по суше? – Она попыталась вспомнить карту. Такое путешествие через центральную Францию в разгар войны, с важными депешами... – Господи, – пробормотала она.

– Идем со мной.

На мгновение у нее перехватило дыхание. Она смотрела на него, онемев. Теперь, когда нарисовалась перспектива такого путешествия, такого приключения вместе с капером, перед ее мысленным взором открылась карта Франции. Мег глубоко, медленно вздохнула и спросила:

– А как я вернусь домой?

– «Мэри Роуз» придет за нами в Средиземное море. Ей, возможно, понадобится на две недели больше, чем нам. – Он говорил деловым тоном, так, будто предлагал простое и совершенно разумное решение в изменившихся обстоятельствах.

– Я когда-нибудь попаду домой? – пробормотала Мег скорее себе, чем Козимо. Она не настолько погрузилась в радости страстного приключения, чтобы совершенно не сознавать, что оно может закончиться гибелью.

«Мэри Роуз» может быть потоплена французским судном. А если во время перехода по суше что-нибудь случится с ней или с Козимо? Нет никаких гарантий, кроме холодной уверенности капера.

Но так ли важно это на самом деле? Она уже провела безрадостные четверть часа, раздумывая о том, что ждет ее дома по возвращении. Есть ли причина спешить навстречу такому будущему? Мег никогда не боялась рисковать, скорее наоборот. Но этот риск был так велик, что заслуживал по крайней мере нескольких минут раздумий.