Началу войн России предшествовал некоторый срок для выезда неприятельских подданных на родину и для выхода их торговых судов. Так, вступив в Северную войну со Швецией в 1700 г., Петр I повелел всем шведским подданным – комиссарам, торговцам и прочим, пребывавшим в разных местах Российского государства, объявить, чтобы они немедленно выезжали из страны со всем своим имуществом.

Правовой режим оккупации во многом определяла «милость победителя». По взятии русскими войсками польского города Ревеля в 1710 г. командующий русской армией заключил с местным шляхетством и поселянами договор, обязавшись содержать их при прежних привилегиях и вольностях. Когда в 1705 г. нейтральные голландские штаты обратились к Петру I с просьбой пощадить Ригу «от бомбардирования», «он, снисходя на их просьбу, отложил бомбардировать Ригу». Позднее Петр пожаловал «привилегии», что было подтверждено в условиях Нейштадтского мира (1721) Известно, что Петр подчеркивал свое великодушие тем, что шведских пленных генералов и офицеров не только допустил к своему столу и принял со всякими милостями, но и велел вернуть им оружие и содержать в довольстве и почете. После того как шведские офицеры, освобожденные из русского плена под честное слово, нарушили его, Петр в виде репрессалии велел изловить их и провести по улицам столицы.

Статус войск за границей определялся многими договорами России: Санкт-Петербургской конвенцией о содержании вспомогательных российских войск в Швеции, а шведских – в России (1727).; англо-российской конвенцией о содержании русских войск на лифляндской границе (1747) и др. Со времен Петра I в регламентации статуса войск за границей Россия имеет приоритет. Примечательно, что в XIX в. это признал даже Верховный суд США. Суд принял постановление об экстерриториальной юрисдикции в отношении российских военных моряков, находившихся в Филадельфии в качестве представителей дружественного государства. И ныне в американских учебниках международного права, написанных для военной и полицейской аудитории, это решение цитируется как ключ к пониманию нынешнего статуса американских войск и военнослужащих, находящихся за границей.

Развитие понятия нейтралитета в XVIII столетии также связано с усилиями России. Во время Северной войны правительство Петра I посчитало нарушение нейтралитета международным деликтом и потребовало в 171З г. взыскать штрафы с городов Любека, Данцига и Гамбурга, которые не устояли в своем обещании не торговать со шведами. Произвольные стеснения нейтрального судоходства и торговли со стороны британского флота во время войны Англии с восставшими против нее североамериканскими колониями побудили русское правительство выступить в качестве защитника нейтральной торговли. В 1779 г. согласно рескрипту Екатерины II русскому послу в Лондоне, требовалось добиваться, чтобы иск рижских купцов, пострадавших от английских каперов, был удовлетворен. В 1780 г. российским правительством была опубликована «Декларация вооруженного нейтралитета», к которой присоединились девять государств, составивших «союз вооруженного нейтралитета», обязавшийся силой оружия защищать сформулированные в декларации права нейтральных держав.

Эти права, «основанные на благоразумии, на натуральном и народном праве», стали предметом официального российского толкования (1781) и сводились к следующему: нейтральные корабли получали возможность свободно плавать из одного порта в другой и у берегов воюющих государств; товары, принадлежавшие подданным воюющих держав, были свободны на нейтральных судах, исключая заповедные товары; блокированным считался порт, для входа в который есть очевидная опасность по расположению стоящих и в близости расположенных судов атакующей его державы.

В 1782 г. русское правительство вручило германскому послу меморандум «Сравнительное изложение различных соглашений, принятых нейтральными и воюющими державами для безопасности нейтральной торговли и навигации», рассматривая таковой как основу для составления будущего «общенародного кодекса» правил морской войны. В войне с Турцией русское правительство снова заявило о своем намерении «сохранять свято благотворительную систему морского нейтралитета», для укрепления которой в 1787 г. издало специальные «правила для партикулярных корсаров». В русско-неаполитанском торговом договоре (1787) принципы вооруженного нейтралитета признавались заслуживающими «знаменитое место в уложении человечества». Российские нормы «вооруженного нейтралитета» с большим трудом входили в международный обиход, им сопротивлялись англичане, не скрывая своей «совершенной злобы и невероятного негодования», авторитетные английские юристы считали их неполноценным русским международным кодексом. И тем не менее крупный вклад в развитие международного права, сделанный Россией в период абсолютизма XVIII в., неоспорим.

Западноевропейские научные школы международного права периода абсолютистского государства представлены школой Никколо МАКИАВЕЛЛИ (1469–1527), имя которого стало нарицательным для определенного образа политики. Между тем Макиавелли выдвинул ряд точных идей о политике, способах правления, завоеваниях, оккупации и союзнических отношениях. Образ мыслей Макиавелли сконцентрирован в таких его суждениях: «Жестокость хороша в тех случаях, когда ее применяют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо подданных; и плоха в тех случаях, когда расправы поначалу совершаются редко, но со временем учащаются». [32] «Хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска». Глава государства должен обладать мужеством льва и хитростью лисицы. Хорошо, если он соблюдает данное им слово, но «разумный государь не должен держать слово, если верность слову оказывается ему невыгодна и если отпали причины, побудившие его дать слово». [33]

К периоду расцвета абсолютизма относятся труды предшественников науки международного права: голландца Б.Айалы (1548–1584); испанцев Ф. Виториа (1486–1546), вошедшего в историю в качестве первого международного правозащитника коренного населения Америки, и Ф. Суареза (1548–1617), отстаивавшего универсальную идею международного общения, распространяющегося на весь «человеческий род», и давшего определение международного права как «позитивного», «установленного властью всех народов»; итальянца А. Джентили (1552–1611), оставившего подробный юридический комментарий «О праве войны» и одним из первых разработавшего основы морского призового права.

Основоположником науки международного права считают голландского ученого и политика Гуго ГРОЦИЯ (158З—1645). Окончив Лейденский университет, он поступил в адвокатуру, а затем на государственную службу, дослужился до высших чинов в области юстиции и финансов. Вовлеченный в борьбу религиозно-политических групп Голландии, Гроций стал ее жертвой и в 1619 г. был приговорен к пожизненному заключению. После двухлетнего заточения он спасся бегством из тюрьмы и обосновался в Париже. Шведское правительство назначило Гроция своим послом при французском дворе, где король называл его «чудом Голландии». Оставив дипломатическую службу, Гроций вскоре умер в г. Ростоке.