Не могу.

Чешется невыносимо. Я переношу вес тела на одну ягодицу и вцепляюсь в задницу прямо через потертые черные штаны. Что мне нужно, так это найти хорошую прачечную. Не помогает. Терплю, пока мы не доезжаем до Хай-стрит. Останавливаю машину и иду в общественную сральню. Тут полумерами не обойтись. Сдергиваю все и вытираю влажную задницу туалетной бумагой. Потом начинаю чесаться. Жир из-под ногтей попадает на расчесанное место, но я чешусь и чешусь, находя мучительное наслаждение в освобождении от проклятого зуда. Сдираю кожу и чувствую пульсирующую под ней плоть. Вижу кровь на пальцах. Чтобы ягодицы не терлись друг о дружку, заталкиваю? между ними скомканную туалетную бумагу. С яйцами дела обстоят не так плохо. Я возвращаюсь к машине, не потрудившись вымыть руки.

– Гуляешь вечером, Брюс? Идешь в Ложу?
– спрашивает Рэй, когда я сворачиваю на Ройял-Милл. Вернемся в управление через Лейт, так длиннее, убьем немного времени.

– Не... может, в четверг, погонять шары.

– Тихий вечерок с хозяйкой?

– Ага, - расплываясь от гордости, говорю я.
– Сегодня Кэрол готовит что-то особенное.

– От чего-нибудь особенного я бы тоже не отказался, - бормочет Рэй, когда мы проезжаем по Истер-роуд мимо ресторана Тинелли, куда раньше я частенько заходил с Кэрол.

– Уж не хочешь ли сказать, что тебе некуда пойти?

– Не-а, после того как мы расстались с Мэри, я так никого и не нашел, - говорит Рэй; вид у него при этом такой унылый, что дальше некуда.
– Как говорится, понюхал, да не откусил.

– Может, ты слишком перед ними расстилался. Знаешь, песня «я хочу в твою норку любой ценой» результата не дает. От того, кто ее пост, за милю несет неудачником.

Леннокс задумчиво трет пальцем переносицу. Кстати о птичках, несет так несет. Машину наполняет такое зловоние, что я уже готов обрушиться на своего соседа-пердуна, но тут до меня доходит, что источником вонищи является находящийся поблизости отстойник нечистот.

– Может быть, - неуверенно соглашается Леннокс.

– Тебя надо снова свести с моей свояченицей, а, Рэй!
– смеюсь я.

Он смущенно отворачивается. Не любит, когда напоминают о том, как мы вместе резвились с той телкой. У каждого распиздяя своя ахиллесова пята, и я никогда не забываю напомнить об этом своим коллегам. Чтобы не задавались. Мордой об асфальт. Сразу самомнения убавляется. Да, у меня для каждого кое-что припасено.

Возвращаемся в управление. В столовой только и говорят, что о приказе насчет отмены отпусков. Я молчу. В этой игре требуется хладнокровие, так что пусть поднакопят злости. Все, понятное дело, посматривают на меня, ждут, что я встану во главе недовольных, но я пока не рыпаюсь. Реорганизация департамента сулит мне повышение, поскольку появится новая должность детектива-инспектора. На кой совать голову в петлю ради каких-то недоумков, хотя, конечно, я поддерживаю их в другом мнении.

Тоул постоянно твердит об этой реорганизации. Уж и не знаю почему, пора бы и привыкнуть. Реорганизации здесь случаются каждые шесть месяцев, и каждая только вредит делу. Заканчивается обычно тем, что эти бестолочи формируют рабочую группу, которая заседает и заседает, а потом приходит к выводу, что необходима еще одна реорганизация. Хорошо только то, что грядущая перетряска ослабит позиции нашего доброго друга мистера Тоула, и когда я получу новое назначение, мы с ним будем на равных. Меня бы уже давно повысили, если бы не их гребаные правила и идиотизм Кэрол.

А сейчас руль у него, у Тоула. Он собирает нас на очередной долбаный инструктаж, и новенькая блондиночка в штатском раздает листки. До меня долетает запах ее духов. Я подмигиваю Клеллу, и он согласно кивает: ага, мол, на этой телке неплохо бы попрыгать. Лет тридцати с лишним, крепенькое тело, только-только начинающее набирать приятную тяжесть. Да, стоящая штучка.

Тоул несет какую-то чушь о журналисте, которому проломили череп на лестнице, и о его папаше-дипломате, но я не слышу ни слова, потому что блондиночка стоит у окна, и блузка у нее просвечивает, а сиськи так и лезут наружу. Да, сучка, да. Ох, и засадил бы я тебе! К счастью, инструктаж быстро заканчивается, и я спускаюсь выпить кофе с сандвичем.

Заставляю себя просмотреть материалы по открытому Тоулом делу. Личность убитого уже установлена: некий мистер Эфан Вури. Его отец - посол Ганы. Проживал в отеле «Килмуир» на Саут-Сайд. Поселился всего пару дней назад.

Пару дней назад...

Это значит...

Не хрен было сюда приезжать. Какого ему тут понадобилось?

Журналист. Сынок дипломата и журналист. Не был...

Что он здесь забыл?

И какой еще такой журналист?

Числился в каком-нибудь сраном журнальчике для черномазых комми. Кто их читает? Или, может, крапал статейки в паршивую газетенку для футбольных фанатов.

В папке есть кое-что еще, поэтому я звоню в Лотианский Форум по Правам Чернокожих или как они там называются. Может, он заходил туда встретиться со своим черножопым эдинбургским дружком. Занято. Мне, конечно, глубоко наплевать, а потому решаю свалить пораньше, взять тачку и заскочить к моему приятелю Гектору Фермеру, у которого водятся хорошие видеофильмы.

Вырываюсь из города на «вольво». Майкл Шенкер дает жару. Перед этой группой я в вечном долгу, потому что только они и спасли дерьмовый фестиваль в Рединге, на который я однажды завалил. Не успел оглянуться, а передо мной уже дом Гектора.