Но дело было не только в коже. Их тела и лица были ужасающе уродливыми. У одного вместо носа зияла черная дыра. На лице другого вообще не было никаких отверстий – только чистая, натянутая кожа там, где должны были находиться глаза, нос и рот. У третьего на затылке рос рог.

И запах – они пахли гнилью и серой. Ноздри Дженни жгло, и она почувствовала, как желчь поднимается к горлу. Радом с ней тяжело дышал Том. Она посмотрела на него и увидела ужас в его глазах. Ноздри Ди расширились, она приготовилась к атаке.

Нападение началось внезапно – одно из созданий ринулось прямо на Дженни. Дженни открыла рот от изумления: она узнала его. Это был серый маленький человечек, похожий на сморщенный зародыш, которого они видели в парке, тот самый, что скрылся от них в ветряной мельнице. Сейчас, вблизи, он выглядел совсем иначе.

– О боже… – снова прошептала Одри.

Саммер причитала, Ди встала в стойку кошки, великолепно владея собой.

– Можно я сделаю это? – процедила она сквозь зубы.

Дженни открыла рот, но, прежде чем смогла что-либо сказать, сморщенный зародыш заговорил.

– Мы можем взять тебя с собой. Мы можем отвести тебя, – сказал он, гладя на Дженни сверкающими, как у тигра, глазами.

Потом он захихикал, дико и бесстыдно.

«Я ни разу не спросила Джулиана, что это за создания», – вспомнила Дженни.

Она была уверена, что это не Сумеречные люди, потому что они были отвратительны. Сейчас она посмотрела на него в надежде на объяснения.

Джулиан сделал шаг вперед. На его черной куртке был налет льда, и волосы мерцали, будто покрытые инеем. Его лицо никогда еще не было таким прекрасным.

– Кто они? – прошептала Дженни.

– Мои предки, – ответил он, разрушая ее последнюю надежду.

– Эти уродцы? – Она по-прежнему не могла связать их с Джулианом.

Без каких-либо эмоций он сказал:

– Это то, чем мы становимся. Это то, чем стану я. Это неизбежно.

Дженни покачала головой.

– Как? – спросил Зак.

«Его это не испугало, – подумала Дженни. – Взгляд фотохудожника: он находит уродливые вещи интересными».

– Они действительно так выглядят? Или это для того, чтобы напугать нас? – услышала она свой собственный голос.

Странно затуманившиеся глаза Джулиана встретились с ее глазами.

– Это их настоящая форма. – Он оглядел их без всяких эмоций, – Мы рождаемся идеальными, – продолжал он без скромности или высокомерия. – Но когда стареем, становимся уродливыми. Это неизбежно: внешние изменения отражают внутреннюю сущность, – пожал он плечами. – Мы превращаемся в монстров.

«Стихотворение. Стихотворение на столе у дедушки», – вспомнила Дженни.

Она наконец-то поняла его. Она никогда не догадалась бы об этом по внешности Джулиана, никогда бы не смогла представить его таким.

Сейчас она старалась прогнать это видение – портрет Джулиана, такого же уродливого, как они, такого же испорченного. С ним не могло этого случиться, но он утверждает, что это неизбежно.

– Но я не знаю, что они сейчас здесь делают, – продолжал Джулиан, как будто не подозревая о ее реакции. – Это не их игра, они ничего не могут с этим поделать.

– Ты ошибаешься, – возразило существо с глазами крокодила.

Его голос, однако, был неожиданно красивым и звонким, как легкая мелодия.

– Это игра стала нашей, когда она украла у нас добычу, – добавил другой, чей голос звучал так, словно он наглотался рыболовных крючков.

– Кто украл вашу добычу? – прокричал Том.

Дженни показалось, что пол под ней вдруг внезапно провалился. Ее пальцы и ладони закололо, как будто по ним прошел электрический ток. Она посмотрела на Джулиана.

Джулиан застыл, держа руки в карманах, сурово глядя на Сумеречных людей. Его брови ежеминутно поднимались, а голова слегка отклонилась назад.

Он, по-прежнему без эмоций, перевел взгляд на Дженни.

– Она забрала старика, – объяснил третий шелестящим, как падающий снег, голосом. – И двух мальчишек, они тоже были нашими жертвами. Мы охотились за ними. Они принадлежали нам.

Голоса вдруг слились в один.

– Старик был нашим по праву, – настаивал голос, похожий на медный гонг.