– Стааас! – Вика с укоризной посмотрела на однокурсника. – Я тебя умоляю! Копаться в голове у людей – разве это работа?

– Но раньше ты гордилась своей специальностью… – вспомнил парень.

– Раньше? – Вика вздохнула: – Раньше не понимала. Жила как все. Не задумывалась. Выбрала то, что модно, и внушила себе, что так нужно.

– Но что ты теперь будешь делать?

– Да какая разница-то?! Занятий что ли мало? Что делать? Что угодно! Все, что захочется! Все, к чему лежит сердце!

– Но… – Стас покачал головой, понимая, что воодушевление подруги спадет, а искать работу все равно придется. – Как ты получишь образование? Мы ведь учились на дому, через Сеть? Помнишь?

– Стас! – Но Вика сама посмотрела на него с сочувственной улыбкой. – Бедный ты мой! Пока ты не раскроешь глаза, так и будешь спрашивать! Задумайся, представь себя новорожденным – голым посреди поля, и ты поймешь, что престижное образование, высокооплачиваемая работа – это штампы, кандалы имиджа! Нужно смотреть вокруг, переживать, чувствовать, вдыхать, улавливать, восхищаться… а не исполнять инструкции, словно какой-нибудь механический истукан! Мне все равно, где работать! Мне все равно, чем заниматься! Главное, что я буду делать это потому, что хочу, а не потому, что мне так сказали!

– Браво! – поддержала Зара.

«Прекрати!» – потребовал Стас. – «Чему ты радуешься?!»

«Она молодец! Все правильно! Браво!»

– Пойдешь мыть полы или стричь газоны? – спросил Стас. Сейчас он думал не над словами Вики, и не о детском восторге Зары, он думал, имел ли право указывать людям направление, которое не стал бы выбирать для себя?

– Почему бы и нет? – однокурсница совершенно бесхитростно пожала плечами. – Пусть будут газоны! Травка, солнышко, птички поют, ветерок дует… А запах!.. Я права Зара?

– Конечно! – мулатка широко улыбнулась и посмотрела на Стаса.

– Стас? – Вика не правильно поняла вопрос во взгляде Зары: – Не обращай внимания – он всегда был таким! Бурчит, бурчит… но все делает правильно. С ним скучно, зато надежно… Вот увидишь, еще сам потом первым из нас всех выйдет с косою в поле!

Представив себе интеллектуала-Стаса босым, в длинной простой рубашке до пят среди высокой зрелой пшеницы, хозяйка рассмеялась.

Диму подняли с дивана стуком в дверь. В квартиру ворвался отец – разгоряченный, злой, и, что наиболее странно для такого позднего времени суток, при оружии и в камуфляже.

– Почему не берешь нэтфон?! – крикнул Владимир Сергеевич прямо с порога. – Что тут у тебя происходит?!

Дима развел руками – он не готовил оправдания, поэтому и не стал оправдываться. В квартире царил беспорядок. На полу валялись пустые бутылки из под пива…

– Так ты пьян?! – сделав огромные глаза, осознал Владимир Сергеевич.

– Ну и что? – Дима скорчил гримасу, означавшую, что не видит в этом ничего противоестественного. – Я у себя дома. И у меня выходной.

– Но кто дал тебе этот выходной?! – завопил отец. Казалось, он был готов выхватить из кобуры пистолет.

– Сам взял… – давая понять, насколько ему безразлично мнение отца, и как сильно он боится его гнева, Дима неторопливо побрел назад к дивану.

Владимир Сергеевич проводил его полным ярости взглядом, но остался на месте, чтобы не совершить поступка, о котором будет потом жалеть.

– Собирайся! – переждав несколько секунд, чтобы справиться с гневом, вновь гаркнул отец. – Живо!

– Зачем? – Дима не собирался никуда идти. Чтобы чем-то заняться, он стал исследовать пустые бутылки на столике, в поисках остатков жидкости.

– Если ты сейчас не поднимешься… – начал Владимир Сергеевич.

– То что? – нисколько не пугаясь, уточнил Дима.

– То вылетишь с работы!

Дима осмотрелся вокруг, словно окружающая обстановка должна была объяснить родителю ситуацию.

– Так я… как бы… уже… вылетел… – пробормотал он.

– Ты что не слышишь?! – поразился отец. – Ты потеряешь работу!

– Ааа… – Дима икнул и махнул рукой: – Ну, так бог с ней! Мне она никогда не нравилась!

– Что? – Владимир Сергеевич не поверил своим ушам. – Ты же так гордился успехами?!

– Это ты гордился, – поправил Дима. – А мне что оставалось? Такой известный, такой правильный – куда нам… Ну, старался заслужить твое уважение. Занимался всякой… – Дима сплюнул и посмотрел на отца. – Ты меня когда спрашивал-то? Когда интересовался, что мне нравится, а что нет?

– Сейчас ты не в себе, Дмитрий. – Владимир Сергеевич вздохнул, переходя, на его взгляд, к куда более важной теме, нежели судьба или интересы собственного сына. – Да, мир сходит с ума, и почва под ногами уже не дает прежней опоры… Но все так складывается, что хандрить нельзя. Любой промах – дисциплинарный или служебный – отдел закроют! Нами недовольны, Дима! Весьма недовольны!