Поль покраснел до ушей. Ему, в его двенадцать лет, играть с этими младенцами? Не говоря уж о том, что в октябре он пойдёт в класс, после которого выдаётся свидетельство об окончании средней школы. За кого она его принимает?

— Я лучше останусь здесь, — решительно заявил он.

Марианна только пожала плечами в ответ, и Поль, не смея взять шезлонг, уселся на корточки возле неё. Молчание затягивалось. Он развлекался тем, что собирал камешки и бросал их вдаль.

— Какие красивые камешки! — заметил он.

— Не камешки, а галька, — наставительным тоном поправила его Марианна. — В детстве я, бывало, разрисовывала ее корабликами, цветочками. И вам советую попробовать, очень спокойная игра, — насмешливо добавила она.

И тут Поль ещё больше покраснел и взглянул на свою новую лопатку. Вот бы вырыть в песке яму, глубокую-преглубокую, и спрятаться в ней с головой — только его и видели. Поняла бы тогда Марианна, какие спокойные игры ему по душе! Пляж вокруг постепенно оживлялся; его заполнили дети, женщины, которые вязали или читали, сидя в тени палаток. Внезапно откуда-то справа вынырнула целая орава мальчишек; бронзовые от загара, они бегали босиком по гальке. Поль посмотрел на свои худые, чересчур бледные ноги и быстро поджал их под себя. Нет, не надо никакой ямы, никакой, пусть даже новой лопатки! Понурый сидел он, не спуская глаз с мальчишек, что в погоне за мячом носились по гальке.

— Опять Тото взялся за свои проказы и измывается над Рири! — воскликнула вдруг Марианна, поднимаясь с шезлонга.

Поль подскочил: у него совсем из головы вышли три синие фигурки. Он поискал их глазами: вот они там, возле той лужи… Старший из ребят пытался накормить песком младшего; а чтобы тот не сопротивлялся, Фред, средний брат, держал его за руки.

Рири, полузадушенный, вопил.

— Ну, подождите у меня! — крикнула Марианна.

Подбежав к ним, она отругала Тото, отругала Фреда и, не переставая отчитывать их, повела к палатке, а Рири, у которого вся рожица была в песке, семенил за ними.

— И они, конечно, промокли, — возмущалась Марианна, — а ведь я им не раз объясняла, что нельзя шлёпать по воде вскоре после еды, это мешает пищеварению. Объясняла я вам или нет? — обратилась она к ребятишкам.

— Да, Марианна, — отозвались три невинных голосочка, и в одном из них ещё слышались слёзы.

— Ну вот, раз вы ослушались, оставайтесь здесь, и первый, кто тронется с места, будет иметь дело со мной. Понятно?

— Возле палатки? — спросил Тото.

— Да, и ни шагу дальше!

Какая внезапная покорность! На берегу, усеянном галькой, три малыша сидят на корточках, поставив ведёрки между коленок, — яркая картина послушания. Но уже через минуту Фред зачерпнул из ведёрка горсть песку и бросил его в Марианну, его примеру последовал Тото, а за ним и Рири.

Марианна нахмурилась и украдкой посмотрела на Поля, не смеётся ли тот над ней; его безмятежный вид успокоил девушку, и она повернулась к детям.

— Если вы будете и впредь так делать, — мягко, но твёрдо сказала она, — вы засорите мне глаза песком, я не буду ничего видеть и даже ходить одна не сумею.

Не вынимая руки из ведёрка, Тото задумчиво смотрел на неё.

— Тогда мама, может быть, купит щеночка, чтобы водить тебя? — заметил он наконец с большим воодушевлением. — Слышите, — крикнул он братишкам, — если Марианна будет плохо видеть, мы получим щенка!

И замелькали руки, и полетел песок! Марианна покраснела от гнева. Она шагнула к тройке буянов.

— Вы хотели досадить мне, — сказала она, — я отплачу вам тем же. Это будет только справедливо.

И она высыпала песок из ведёрок на гальку. Малыши взвыли. Две женщины, проходившие мимо, остановились, наблюдая эту сцену.

— Посмотри-ка на эту девушку, Лили: бедные малютки, она высыпала у них из ведёрок песок! — с негодованием сказала одна из них.

— Возмутительно, и больше ничего! — отозвалась вторая. — Погодите, мои маленькие, я вам их снова наполню.

Она взяла пустые ведёрки и, бросив гневный взгляд на палатку, направилась к берегу. Три карапуза с победоносным видом последовали за ней; едва они очутились на песке, как принялись с ещё большим азартом барахтаться в луже под умильным взглядом своей заступницы.

Марианна вернулась на своё место, напевая с деланной непринуждённостью, но Поль догадывался, что она взбешена.

— Люди всё портят! — сказала она, отчеканивая каждое слово. — Если бы эти две дурёхи не вмешались не в своё дело, дети усвоили бы мой урок. Впрочем, чего мне волноваться, — продолжала она, как бы урезонивая самоё себя, — в конце концов, я им не мать, пускай лучше госпожа Юло займётся своими детьми, чем целыми днями судачить с мадемуазель Мерль! Сперва мы договорились, что я прихожу только после обеда, а свелось к тому, что я вынуждена являться с утра, делать покупки, прислуживать за столом. «Марианна, закройте ставни… Марианна, дайте таблетку аспирина. Марианна то, Марианна сё…» Баста! Марианна сыта по горло. Ах, если бы мне не нужны были деньги!