Шрифт:
Тони не говорила. Спустя немного она поднялась и ушла в свою комнату. Она должна вернуться в Лондон, чтобы жить, – снова вернуться в тюрьму.
– Нет… – прошептала она.
Назад к той жизни, которая не была жизнью, после всего этого, после Роберта, после любви – назад к тому? Он сжала виски руками. Она должна подумать, должна, ибо иначе они заберут ее и она не будет свободна никогда.
Назад в тюрьму, да, так оно и есть, тюрьма, где сторожа будут унижать ее, где…
– Спаси меня, Роберт, – прошептала Тони, – скажи мне, что делать?
Она опустилась на постель. К тому же у нее не было денег. Если она убежит, то куда? Друзей у нее нет. Только Дафнэ была ее другом, но теперь Дафнэ никогда не помогла бы ей.
Снова в тюрьму, к стенам, которые будут держать ее, к словам, которые будут жалить и ранить, без признаков любви где бы то ни было.
Может быть, Симона в Париже? Симона бы не оскорбляла ее. И, раз оказавшись там, спрятавшись от всех, она могла бы найти работу. Другие девушки находили и жили. На худой конец, она бы могла только умереть. Это был бы конец, и ее душа успокоилась бы в мире, свободная от страшного томления, от ужасной боли тоски.
Париж?
Почему нет? Она порылась в своем кошелечке. Один два, три, шесть столировых билетов, немножко золота и один пятифунтовый билет – Роберт дал ей его, чтобы уплатить за что-то, – приблизительно сорок футов.
Она стояла у окна, размышляя. Дул легкий ветерок и приносил с собой запах цветов. Внезапно ее память пронзило воспоминание о ночи их ссоры. Жгучие слезы потекли по ее лицу. Она пережила любовь, страсть, все это чудо, она обладала человеком, который нуждался в ней, любил и защищал ее, а теперь – тюрьма открылась перед ней, и она осталась, маленькая и одинокая. Вдали просвистел поезд и загромыхал дальше. Скоро ее увезут в тюрьму.
– Нет, нет, – громко вскрикнула она, – нет, Роберт, ты бы не хотел этого, ты хочешь, чтобы я была свободна.
Она лихорадочно оделась, собрала немного вещей в небольшой пакет. Собравшись, она прошла в комнату Роберта. Комната была еще полна цветов, от одуряющего запаха которых Тони ослабела.
Она подошла к туалету и посмотрелась в зеркало. Затем открыла шкаф и стала искать в нем. В другом шкафу она, наконец, нашла то, что искала: старую маленькую кожаную коробочку. Она положила ее к себе за блузу и вышла из комнаты.
Стоя у дверей, она взглядом окинула место, где она и Роберт любили и были счастливы и нашли друг друга. Как часто в сладкой тоске они нашептывали друг другу вещи, которые они не решались произнести днем.
– Прощай, – прошептала она, – прощай!
Ее маленькое бледное личико слабо светилось при смутном свете.
– Прощай!
ГЛАВА XXIII
Скромная жизнь, тяжелый труд, повседневные заботы: это удел большинства из нас.
Если вы не очень хорошо знаете Париж, не пытайтесь лучше отыскать улицу д'Альмэн, 40. Если вы все-таки найдете ее и подниметесь на шестой этаж (причем каждая ступенька по дороге грозит обрушиться под вами), вы, наконец, доберетесь до «квартиры» Тони. Несмотря на громкое имя «квартира», она отнюдь не была величиной с дворец. Наоборот, самое большое комната имела двадцать на восемнадцать и оканчивалась кривым окном. Правда, что окно удовлетворяло потребности в свете и солнце, двух необходимых вещах, но окно это также свободно пропускало порывы ветра, если он дул с востока, как часто замечала Тони.
Жоржетта, занимавшая «квартиру» вместе с Тони, при этом смеялась, показывая свои прекрасные зубы, и говорила: «Что ж, нам достается двойная порция, как ты думаешь, моя девочка, а?»
Знакомство с Жоржеттой было завязано пять лет тому назад – через два года после приезда Тони в Париж.
Нас учат верить тому, что судьба жестоко карает грешников. В отношении Тони она щедро это выполнила.
Разумеется, на ее след напали; девушки в наше время не могут убежать и исчезнуть с лица земли. Жизнь не так проста, как бывало раньше, а жандармы на Лионском вокзале – весьма знаменитые существа, которые хорошо следят за путешественниками, прибывающими из Италии.
Фэйн явился туда, куда Тони укрылась, в маленький меблированный дом на левом берегу Сены, ровно через неделю после ее бегства. Симона радушно встретила Тони, пока она не узнала, что та без гроша денег и будет сама зарабатывать себе на жизнь. Тогда радушие исчезло, и Тони перестала у нее бывать. К счастью, она получила место продавщицы в большом магазине. Она увидела объявление в газете «Тан», немедленно обратилась по адресу и получила место. Она жила тогда в маленьком пансионе, очень приличном и чистом, и встретила Фэйна с твердой решимостью остаться в Париже. Она будет зарабатывать себе на жизнь.