Летом дождей почти не было. Небо большей частью было ясно. Только

порою со льда наползали туманы, и тогда тело охватывала пронизывающая

сырость.

Лето перешло уже на вторую половину. Ночи становились длиннее и

холоднее. Последние дни женщины стали часто плакать. Они ничего не

говорили, но мужчины догадывались, в чем дело. Женщинам хотелось теплого

жилья. Они устали ходить с места на место. Нужно было бы сделать землянку,

но здесь не было подходящего места. Топлива тоже было мало. А на зимнее

время нужно много, много огня. Охотники сами понимали, что пора уходить,

но все медлили. Кто же их удерживал? Хуммы!

Каждый день мужчины шагали по следам мохнатых чудовищ. Они изучали их

тропы и стоянки.

Один раз Уа, запыхавшись, прибежал к костру. Он хлопнул Ноздрю по

спине и таинственно показал ему в сторону льда. Охотники сейчас же исчезли

вместе с ним. Они не вернулись в этот день на стоянку.

Женщинам пришлось ночевать одним. Ночью северный ветер нагнал снежную

тучу. Снег падал хлопьями и завалил кусты и кочки. Было страшно. То и

дело, приподняв край полога, вглядывались женщины в темноту ночи. Но

никого и ничего в ночном сумраке нельзя было видеть.

Мужчины не пришли и на второй день.

Что с ними случилось? Наконец женщины не выдержали и отправились на

поиски.

Везде бежала вода. Снег начал таять. Яркие лучи солнца и нестерпимый

блеск снегового поля слепили глаза. У края ледника лежали груды песка и

камней. Между ними текла вода. Идти было трудно. И куда идти? Цакку

заплакала. Она делала это всегда, во всех трудных случаях жизни. Канда

взобралась на холмик, чтобы оглядеть окрестность. Кругом были видны темные

вершины холмов. Среди них белели отроги ледника. Ниже шумели бегущие

потоки мутной воды. Вдали синели холмы, подернутые влажной дымкой.

Это были времена, когда царство льда дрогнуло и стало медленно

отступать к северу. Тающий лед оставлял на месте глину, песок и камни.

Длинные гряды их громоздились здесь и там. Песчаные холмы тянулись

правильными вереницами. Они обозначали старые границы льда, когда

оледенение было еще более мощным.

Между холмами сверкали синие зеркала стоячей воды. Мелкие болотистые

речки струились по низинкам, пробираясь к верховьям Большой реки.

С верхушки холма Канда видела десятки озер. В чистой их глубине

отражалось голубое небо. Дальше, за холмами, озер уже не было видно, но по

белым пятнам тумана можно было догадаться, где была вода. Полярные совы

неподвижно сидели на верхушках холмов. Белые перья их сверкали на солнце,

как круглые снежные комья.

Вдруг на склоне ледника показались фигуры людей. Канда радостно

замахала руками. Это были Улла и Ао. Они также увидали ее и стали бегом

спускаться.

— Хумму поймали!

Это были первые слова, которые услышали женщины. Все пошли на место

охоты. Здесь толща ледника была прорезана глубокими трещинами. Они

доходили до самой земли. Тут пролегала хорошо протоптанная тропа хуммов.

Мамонты не раз переходили ледник, перебираясь с одной стороны долины на

другую.

Уа заметил, что даже самых узких трещин хуммы не переступали.

Верный инстинкт подсказывал тяжелым животным грозящую им опасность.

Погибали неосторожные. Оставались в живых те, которые боялись.

Присмотревшись, как ходят мамонты, охотники решили перехитрить

толстокожих. В том месте, где тропа приближалась к трещине, начались

коварные приготовления. Люди натаскали низкорослых елочек и устроили из

них легкий мостик шириной около десяти шагов. Промежутки между стволами

плотно закрыли нарубленными сучьями ивняка, а сверху накидали снегу. Потом

крепкими рукоятками копий охотники пробили длинную глубокую канавку

впереди мостика. Канавка должна была изображать свежую трещину, которая

появилась тут поперек слоновьей тропы.

Копать было тяжело, и на это ушел весь день. К ночи все было готово.

Теперь нужно было только ждать.

Короткую ночь охотники провели на льду, тесно прижавшись друг к