Шрифт:
– Вы чудовище, – засмеялась Екатерина Арсеньевна. – Грубое животное.
– Ну миленькая, ну скажи же, ну бросите вы своих ягуаров и египтян, а? Обещаете? Я буду вам самым преданным, хорошим другом. Вы мне очень нравитесь, вообще. Бросите?
– Наш разговор – между нами? – отрывисто спросила она, отвернувшись.
– Конечно. Я завтра зайду к вам, ладно?
– Хорошо… Только чтобы об этом разговоре даже не намекать. Условие?
– Даю слово. Итак, до завтра. Расписания привозить уже не надо?
– Ну-у?! А кто обещал молчать? Чудовище! Кстати, мне эта цепочка ужасно натерла руку. Я сниму эту сбрую, а вы спрячьте ее в карман.
– Ах вы, прелесть моя. Давайте!
Медицина
За утренним чаем Ната Корзухина посмотрела внимательно и беспокойно на мужа, провела рукой по его голове и спросила:
– Почему ты такой желтый? Корзухин удивился.
– Желтый? Почему бы мне быть желтым?
– Я не знаю. Только очень желтый. Мне не нравится твой цвет.
– Хорошо, – пообещал Корзухин. – Постараюсь, чтобы этого больше не было!
Корзухин поднялся и ушел на службу. Через два дня утром жена опять сказала с беспокойством:
– Знаешь, ты опять желтый… Даже какой-то синеватый. А виски коричневые.
Корзухин испугался:
– Что ты говоришь?! О, черт возьми… Вот история…
– Тебе, вероятно, нельзя пить. Обратись к доктору.
– Все доктора – мошенники.
– Уж и все! Иногда попадаются и не мошенники. Хочешь, я приглашу своего доктора, у которого я зимой лечилась? Очень хороший. Я напишу ему записку, и он сегодня после обеда заедет.
– Неужели я такой… желтый и синий?
– Ужас! Ужас! Прямо какой-то зеленый.
– Я смотрел нынче в зеркало. Как будто ничего.
– Так… – печально сказала жена. – Значит, жена врет, а зеркало не врет? Зеркало, значит, лучше? Почему же ты в таком случае не устроишься так, чтобы оно варило тебе по утрам кофе, заказывало обед, целовало тебя и ездило с тобой в театры…
– Зови доктора!!
После обеда приехал доктор.
– Здравствуйте, Наталья Павловна. Я получил вашу записку и сейчас осмотрю вашего мужа.
Осмотр продолжался недолго. Доктор выстукал Корзухина, осмотрел его язык и убежденно сказал:
– Вам нельзя пить! Это для вас смерть.
– Что вы говорите! – побледнел мнительный Корзухин. – Что же я тогда буду делать?
– Что вы обыкновенно пьете?
– Немного водки, шампанское, ликеры…
– Вот водки вам и нельзя. И шампанского вам нельзя, и ликеров.
– Стоит ли жить после этого?
– Стоит. Нужно только заниматься больше духовными запросами.
– Займусь, – с искаженным страхом лицом пообещал Корзухин.
– Ты кашлял во сне. Знаешь ли ты это?
– Нет, я спал.
– Ты кашлял. Я тебя уверяю – ты кашлял, а не спал.
– Почему же я сам этого не заметил?
– Очень просто: потому что ты спал. Тебе, вероятно, вредно куренье… Я уже давно косо посматривала на твои ужасные сигары. Сегодня позовем моего доктора – пусть он осмотрит тебя.
– Странно… Вчера только в департаменте мне говорили: как вы поздоровели!
– Да? Так если тебе говорят в департаменте такие приятные вещи – ты взял бы и поселился там вместо того, чтобы приходить сюда. Конечно, человек ищет где глубже, а рыба… тоже ищет этого самого… как это говорится: как рыба об лед. Я бьюсь как рыба об лед, измучилась, беспокоясь о тебе…
– Зови доктора. Зови доктора!
Приехал доктор и опять осмотрел Корзухина… Ната оказалась права. Доктор, даже не досмотрев голого Корзухина, всплеснул руками и сказал:
– Ой-ой! Вам нужно бросить курить… А то выйдет очень неприятная штука.
– Что же вы называете неприятной штукой? Доктор поднял палец вверх.
– Туда пойдете.
– Вы, вероятно, хотите сказать, – со слабой надеждой в голосе прошептал Корзухин, – что куренье сигар расшатает мой бюджет и мне придется перебраться этажом выше?
– Я говорю о смерти, – веско сказал доктор.
Корзухин сжал губы в мучительную гримасу, подошел к столу, схватил ящик с сигарами и решительно бросил его в огонь камина.
– Молодцом! – сказал доктор. – Зуб нужно вырывать сразу.
– И зуб? – пролепетал Корзухин. – И зуб… нужно?
– Нет, зуб пока не нужно. Это я так.
Через неделю доктор опять был у Корзухиных.
– Наталья Павловна телефонировала мне, что вы ночью бредили…
– Ей-богу, не бредил. Чего мне бредить?