Шрифт:
– Устал я от нее.
– А от меня? Меня дочка спрашивает: мама, ты же такая молодая! Неужели ты себе ничего не позволяешь?
– А ты?
– Что я? Или – что отвечаю?
– М-м-м-м…
– Не поз-во-ля-ю! – гордо и раздельно сказала она и чмокнула его не то в щеку, не то в ухо. Скорее, в ухо, потому что последние слоги слова и особенно протяжный звук «ю-у-у…» как-то мягко спрятались, словно в коробочку. – Но знаешь… – усмехнулась она, – я ведь на людей голодная…. Боюсь, что очень уж долго не выдержу… Трахнет меня какой-нибудь… гениальный!
– Не можешь без гениальных? – полюбопытствовал он.
– Ага… По тебе вот очень скучаю… – и вдруг с классической женской непоследовательностью, просто ошеломившей меня в такой момент: – Слушай, я не пополнела?
– Ты же в старых джинсах? Застегиваются? Помню, у тебя была тугая молния…
– Молнию я сменила… Неужели два года прошло? Ты обещал бросить курить.
– Сколько же твоей Ленке?
– Тринадцать… Седьмой класс. Выше меня.
– А тебе?
– Ой, ты же не знаешь, сколько мне лет!
– А день рождения помню…
– Просто у меня удобный день рождения. Нас много…
– Верно. Легко запомнить: Вера, Надежда, Любовь…
– …и мать их – София… мудрость!
«Ну вот, – подумал я, – загадка: как же ее зовут?»
Последовала странная пауза, когда мы все – двое невидимых собеседников и я, не подозреваемый ими третий, – думали о чем-то своем, вкладывая в привычные женские имена их первоначальный символический смысл: Вера. Надежда. Любовь. Мудрость…
– Я где-то стихи прочла:
Богатство и в силе, и в слабости,Богатство и в горе, и в радости.Не то, что в прямом обладании,А именно – в чередовании…– Да… – после некоторого раздумья ответил он. – Пожалуй, верно: именно – в чередовании.
– А у тебя сейчас – что?
– Какая полоса? – уточнил он.
– Знаю, что трудная. Чувствую… – сказала за него она. – Иначе ты бы меня не позвал… Можно я у тебя на плече подремлю? Не бойся, я недолго.
– Можно… – разрешил он. – Это еще, знаешь, внешняя усталость. Счастливая. А вот когда изнутри устаешь…
– Я помню, как Баталов – в гриме уже – сказал Казаринову на съемочной: «Эх, Сережа! Золотая у нас была бы жизнь! Особенно – если бы еще этих репетиций да съемок не было!»
Я незаметно заснул.
А когда проснулся – толпа встречающих уже смешалась с пассажирами ночного автобуса. Почти все женщины были в джинсах и мужских рубашках, и я не стал угадывать среди них ту, которая смеялась за моей спиной этой ночью счастливым беззвучным смехом…