С этими словами она снова потеряла сознание.

Бережно укрывая ее одеялом, Лахлан заскрипел зубами от бессильного гнева, не понимая, почему ее родня готова была сотворить с ней подобное. Не понимая, как она может говорить, будто никогда не видела вампиров.

Эмма попросила, чтобы он позвонил ее родным. Конечно, он никогда не допустит, чтобы она к ним вернулась, – но почему бы не сообщить им об этом? Почему бы не узнать ответы хотя бы на некоторые вопросы? Он покопался в ее вещах, нашел телефонный номер этой Анники, а потом позвал Харманна.

Уже через несколько минут он стоял у кровати, держа мобильный телефон, и звонил в Соединенные Штаты.

На звонок ответила какая-то женщина:

– Эмма! Это ты?

– Эмма со мной.

– А это еще кто?

– Я Лахлан. А вы кто?

– Я – ее приемная мать. Я тебя в порошок сотру, если ты немедленно не отправишь ее домой!

– Не жди. Отныне она живет со мной.

Ему показалось, будто в далеком доме что-то взорвалось, однако голос Анники оставался спокойным.

– Шотландский говор. Надеюсь, ты не оборотень?

– Я их король.

– Не ожидала, что ты начнешь против нас открытую агрессию. Если тебе хотелось снова разжечь войну, то ты добился своего.

«Снова разжечь войну»? Оборотни и вампиры находятся в состоянии войны!

– Учти вот что. Если ты ее не освободишь, то я найду твоих родственничков, наточу когти – и сорву с них шкуру. Ты меня понял?

Нет. Нет, он совершенно ничего не понимал.

– Ты даже представить себе не можешь, что я на тебя и твоих оборотней обрушу, если вы хоть чем-то ей повредите. Она не совершала против вас никаких проступков или преступлений. А вот я совершала! – завопила Анника.

Ему было слышно, как другая женщина в отдалении тихо сказала:

– Попроси его дать трубку Эмме.

Не успела его собеседница повторить эту просьбу, как он ответил:

– Она спит.

Эта Анника запротестовала:

– Там же ночь!..

Со стороны опять посоветовали:

– Попробуй уговорить его. Кто может оказаться таким чудовищем, чтобы не пожалеть малышку Эмму?

Он был именно таким чудовищем!

– Если ты нас ненавидишь, тогда воюй с нами, но это существо никогда в жизни никому не навредило. Отправь ее домой, в ее ковен.

Ковен?

– Почему она боится вампиров?

– Ты позволил кому-то из них к ней приблизиться? – завопила Анника так громко, что Лахлану пришлось убрать трубку от уха.

Похоже, мысль о том, что вампиры добрались до Эммы, разъярила ее гораздо сильнее, чем то, что он захватил Эмму. Та, что говорила рассудительно, посоветовала:

– Спроси у него, желает ли он ей зла.

– Желаешь?

– Нет. Никогда. – Это он мог заявить с полной уверенностью. – Но почему вы сказали «кому-то из них». Вы – они и есть!

– О чем ты говоришь?

– Вы откололись от Орды? Ходили слухи о группировке…

– Ты считаешь, что я вампир?

На этот раз Лахлан успел отодвинуть трубку от уха.

– А если нет, то кто вы?

– Валькирии, неотесанный ты пес!

– Валькирии! – ошеломленно повторил он, задохнувшись от изумления.

Его слабая нога подогнулась, так что Лахлан тяжело присел на край кровати. Его рука машинально нашла бедро Эммы и слегка сжалась на нем.

Теперь он хоть кое-что начал понимать. Ее изящество и хрупкость, ее крики, от которых звенели стекла.

– Эмма наполовину… вот почему уши… Господи! Неужели она отчасти дева-воительница?

Он услышал, что трубку передают кому-то. Женщина с рассудительным голосом сказала:

– Я – Люсия, ее тетка…

– Ее отец – вампир? – спросил Лахлан, не дав ей договорить. – Кто он?

– Нам ничего о нем не известно. Ее мать перед смертью нам так ничего и не рассказала. Они напали на вас?

– Да.

– Сколько?

– Трое.

– Они сообщат другим. Или вы убили их всех? – уточнила она с надеждой.

– Конечно, всех! – огрызнулся Лахлан. Она с облегчением выдохнула.

– С ней что-то… случилось?

Лахлан секунду колебался, но решил ответить правду:

– Ее ранили. Но она выздоравливает. Трубку снова кому-то передали.

– Это Реджин. А вы, надо понимать, тот мужчина, с которым она была. Она мне сказала, что вы обещали ее защищать. Хорошая работа, умник…

Лахлан услышал возню – и трубка снова оказалась у Люсии.

– Мы – ее единственная родня, и она впервые оказалась вне защиты ковена. Она очень уязвимая, и без нас ей будет страшно. Мы молим вас проявлять к ней доброту.