– Тебе предстоит поработать, Лахлан. Дай ей новые воспоминания, чтобы прогнать прежние.

Он протянул за ней руки, затаил дыхание… И Никс наконец передала ему Эмму. Он прижал ее к груди – но она не проснулась. Когда он снова поднял глаза, Никс уже исчезла.

Он поспешно подошел к кровати и уложил Эмму. Отесавшимися когтями он распорол себе руку и поднес окровавленное запястье ей к губам.

Никакой реакции.

Он сел рядом с ней и потряс за плечи.

– Проклятие, Эмма! Проснись!

Она не реагировала. Ее губы приоткрылись – и он увидел, что ее клыки остаются тупыми и короткими.

Он разрезал себе большой палец и вложил его ей в рот, придерживая голову другой рукой. Время едва ползло. А потом Эмма вдруг замерла – словно и сердце ее перестало биться.

Она глотнула – совсем немного. Спустя мгновение ладони легли ему на грудь, пальцы вцепились в рубашку. Лахлан отнял у нее свой палец – и когда она впилась ему в запястье, он откинул голову назад, облегченно закрыв глаза.

Пока она продолжала пить, он задрал ей подол рубашки и приподнял край повязки, чтобы проверить раны. Они начали заживать!

Закончив пить, Эмма открыла глаза и забросила руки ему на шею, слабо попытавшись обнять.

– Почему ты ушла, Эмма? Из-за того, что я сказал про Деместриу?

– Надо было. Лахлан, – проговорила она еле слышно, – он мой… был моим отцом.

– Знаю. Но это не объясняет твоего шага. Она чуть отстранилась от него.

– Когда я уезжала в Париж, Никс сказала мне, что вскоре мне предстоит сделать то, ради чего я родилась. И я поняла это, когда тот вампир протянул мне руку. – Она вздрогнула. – Я знаю, что тебе трудно будет в это поверить, но я… я убила Деместриу.

– Я видел. У меня есть видео с вашей встречей. Как раз сейчас Люсия пошла, чтобы взять запись у Бау.

– Откуда она у тебя?

– Айво следил за Деместриу и вел записи. А я отнял ее у Айво. – Эмма сдвинула брови, пытаясь разобраться в услышанном, и он добавил: – Когда ты находилась в логове Деместриу, я уже был в замке.

– Ты убил Айво? – с надеждой спросила она.

– О да. С наслаждением.

– Ты не сердишься из-за того, что не смог сам отомстить Деместриу?

– Я сержусь из-за того, что ты отправилась туда одна. Я понимаю, что это была твоя судьба, но больше не смей меня бросать.

Он снова обхватил затылок Эммы и прижал ее к себе. Ее тело вновь стало таким теплым и мягким!

– А как ты смог найти Хелвиту?

– Я шел за тобой. Эмма, я всегда приду за тобой.

– Но как ты можешь оставаться со мной, зная, что я такая?

Лахлан заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Я знаю, кто ты. Я видел все, что там произошло, – и между нами больше не осталось тайн. И ты так сильно мне нужна, что мне даже трудно это до конца понять.

– Но я ничего не понимаю! Я же была его дочерью!

– Когда я увидел его рядом с тобой, часть моей ярости ушла. Мне казалось, что он каждый день смаковал то, что он сделал со мной, радовался тому, что отнял жизнь и кольцо моего отца. А он был настолько исковеркан, что едва об этом вспомнил. А та доброта, которую он проявил к тебе в самом конце… она очень много для меня значила.

– Но он так много у тебя отнял!

– Девочка, он при этом и очень много мне дал.

Она робко посмотрела на него:

– Меня?

Лахлан кивнул.

– Я не сошел с ума после стольких лет пыток, но я был очень близок к тому, когда решил, что потерял тебя.

Эмма прошептала:

– Я это видела, Лахлан. Тот ад. Я знаю, что с тобой было.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Мне очень, очень жаль, что ты это видела. Я бы хотел, чтобы это было не так. Мне смертельно больно из-за того, что я передал тебе эти проклятые воспоминания.

– Нет. Я рада, что они у меня есть.

– Как ты можешь так говорить?

У нее задрожала нижняя губа.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты переносил все это один.

Лахлан схватил ее за плечи. Сдвинув брови, он хрипло проговорил:

– Господи! Я так тебя люблю!

Эмма тихо ахнула.

– Я тоже тебя люблю. Я хотела тебе сказать…

– Но если ты тоже меня любишь, почему не вернулась в Кайнвейн? Ко мне?

– Потому что в России был день.

Его наконец посетило счастливое озарение:

– Значит, и в Шотландии тоже был бы день.

– Вот именно. Я перемещалась всего во второй раз в жизни – первый был как раз перед тем, как я исчезла с тем вампиром, – и я не была уверена, что смогу оказаться как раз в защищенной от солнца комнате. И я знала, что здесь было около полуночи.