Всадник заученно произнес:

– Конунг Вальгард, сын Андотта, изволил прибыть в эти подвластные ему края…

Гуннар перебил его:

– Я знавал Андотта, сына Лодмунда. Я не раз носил ему различные подношения. Но что-то давненько не слыхать о нем.

Тут поближе к ним подошел Кари. Он сказал:

– Говорят, что конунг Андотт был рассечен надвое…

– Неправда! – воскликнул всадпик, и его бесцветные глаза кольнули Кари. – Конунг Андотт погиб в славной битве, в которой лично изрубил в кусочки не менее шести негодяев, а остальных обратил в бегство.

– В бегство? – изумился Гуннар.

– А кто же выпустил дух из Андотта? – небрежно спросил Кари.

Всадник задумался.

– Вспомнил! – сказал он. – На ту пору за толстенным дубом скрывался сообщник врагов конунга, некий коварный берсерк. Он и пронзил конунга. Копье вошло меж лопаток, надвое расщепило позвонки и на локоть вышло с другой стороны. Правда, он смутился, когда оказалось, что наконечник копья обагрен кровью. Конунг не мог предположить, что это была его собственная кровь, – таковы были сила и самообладание конунга нашего и вашего, Андотта.

Гуннар выслушал этот рассказ с приличествующим вниманием. Он не пригласил всадника к себе в дом, не предложил ему ни браги, ни пива. В эти мгновения его больше всего заботило одно: что ему нести, конунгу новоявленному и, наверное, столь же прожорливому вместе со своей челядью, как и его уже покойный отец…

– Уважаемый, – сказал Гуннар, – я бы хотел задать один вопрос. Неужели не нашлось никого поблизости, кто бы оборонил конунга Андотта?

Всадник сказал:

– Битва ярилась великая, и каждый был занят своим делом. А телохранители конунга пали в битве.

– Да, видно, не шуточная была битва…

– Еще бы! – сказал всадник. – Полегло немало, а сам нынешний конунг Вальгард лежал без сознания, уложив дюжину врагов.

– Я вижу – люди вы сильные, – сказал Гуннар.

– Ты прав.

– Однако из твоих слов явствует, что и сильные погибают в сече.

– Это тоже верно! – согласился белобрысый.

– Так что же надлежит нам делать? – спросил Гуннар.

– Весь месяц конунг будет жить в этих краях. Он полагает, что едва ли найдется такой, кто не явится к нему, чтобы он мог полюбоваться на людей, преданных ему и подносящих ему знаки своего внимания. Живет конунг за Форелевым ручьем, на большом хуторе, вам хорошо известном. Покойный конунг любил тот хутор за великие удобства и просторы покоев и за гостеприимство его хозяев… – Потом всадник нагло спросил: – Я что-нибудь сказал неясно?

– Нет, все ясно, – подтвердил Гуннар.

– А кто живет здесь поблизости? – спросил всадник.

– Почтенные люди…

– А что, если вот этот молодой человек, – всадник указал кнутовищем на Кари, – передаст им мои слова, которые я сказал уже тебе. А мне предстоит еще долгое путешествие по лесам и полям.

– Отчего же нет? – сказал Кари.

Всадник предупредил:

– Конунг встает рано, и кладовые его тоже открываются рано…

Гуннар сказал:

– Вот это твое сообщение особенно ценно, ибо нет ничего лучше утренних подношений.

Белобрысый почесал себе нос концом кнутовища и сдвинул шлем чуть набок. Он сказал:

– Я вижу, что имею дело с людьми понятливыми. Если и соседи ваши такие, как вы, то наш конунг надолго запомнит всех вас.

– Вот это очень важно! – сказал Гуннар.

А Кари спросил:

– А что ты больше всего любишь сам?

– Я? – Белобрысый рассмеялся, и водянистые его глаза вдруг ожили. – Как вам сказать?.. Кто откажется от хорошего бычка? Да и молодая конина с брагой имеет свои достоинства.

– А твой конунг? Каков его вкус?

– Конунг учит, что и как следует потреблять, – проговорил белобрысый. – Мы же только глядим на него во все глаза и делаем себе на носу зарубки.

– Ладно, – проговорил Гуннар. – Я свой долг выполню, а мой сын Кари сообщит радостную новость соседнему хутору.

Белобрысый тронул было коня. Да вдруг передумал. И спросил:

– Тут, говорят, живет в лесу некий умелец…

– Умелец? – Кари подошел ближе. – Какой умелец?

– Разве всех упомнишь?.. Он выдает себя за скальда… Но мечи, говорят, выковывает не хуже лучших мастеров кузнечного дела.

Кари сказал:

– Найти его нелегко. Он живет в лесных чащобах и на болотах…

– А дом? Разве он бездомный?

– Я бы сказал – да. А зачем он нужен?

Всадник сказал:

– Сын владельца хутора, где остановился конунг, очень хвалил мастерство этого отшельника. Конунг очень хотел бы видеть его.

– Если он только не в дремучем лесу…

Всадник оглянулся вокруг, что-то прикинул в уме. И бросил между прочим:

– Фроди его из-под земли добудет. Что ему чащоба?

– Фроди наверняка сыщет, – подтвердил Кари.