— Добрый день Арна, рад, что ты проснулась, — неторопливо застегивая пояс, сказал я.

В глазах волчицы начал разгораться гнев. Теперь быстрее пока девочка не натворила то, о чем потом будет жалеть.

— А уж как ты будешь жалеть.

— Ты не забыла, что инспектор с прихвостнями находится в городе?

Гнев начал сменятся задумчивостью.

— Вижу, что нет.

А теперь завершающий штрих.

— Кстати, ты прелестно выглядишь в этом облике.

Я подошел к волчице, присел, обнял за голову и чмокнул в мокрый нос. Арна растеряно села на попку.

— Почему ты мне раньше не показывалась в таком виде, — сказал я, почесывая ее за ушами.

Волчица вырвала голову из моих рук, снова рябь пробежала по телу и с пола начала подниматься голенькая Арна.

М-да, такой забавной смеси злости, растерянности и изумления я давно не встречал.

— Арна, у тебя великолепное тело, я готов вечно им любоваться, но мне кажется, что в таком виде тебе не стоит выходить на улицу. Я вниз, кстати, что ты будешь на завтрак, — сказал я, захлопывая дверь и оставляя Арну в одиночестве.

Думаю, что палку я не перегнул.

В зале опять царила пустота. Интересно, постояльцы тут только вечером появляются или как?

Только я спустился, как из кухни выглянула заспанная мордочка Дуняши.

— Проснулся герой, — насмешливо спросила она.

— А как же. Дуняшь, есть что-то перекусить? Живот гад вчерашнего добра не помнит. И где Колар с Гилом?

— Гил на постое у волчиц, Колар спит здесь, а еду я сейчас принесу. Ты один или с Арной.

— С Арной.

— Сейчас.

Задумчиво ковыряю ложкой тарелку. Не идет, но нужно. Все мысли вертятся около этой чертовой комиссии.

— О чем задумался котик, — подошедшая Арна ловко скользнула за стол.

— Инспектор с присными, будь они неладны, — признался я. — Еда не лезет, как о них вспомню.

— Было бы, чем голову забивать, — хмыкнула волчица, пододвигая к себе тарелку. — Никто ничего не сможет тебе и нам сделать.

— Официально да, но знаешь Арна, мне кажется, очень кажется, что расследование поединка с этими сынками влиятельных родителей, это верхний слой этого дела. А в глубине сам Падший ногу сломит.

— Ты думаешь, — уставилась на меня Арна.

— Уверен. Тут что-то нечисто. Скажи, часто с такой срочностью приезжают королевские инспектора на расследование поединка. Даже если убиты высокородные. Притом такие, которых попросили на родине не появляется некоторое время. Подумай и вспомни.

Арна нахмурила лоб, не переставая в прочем очищать тарелку.

— Ты прав, — наконец сказала она. — Все бывает и поединки, с участием высокородных, и расследования, но такой спешки я не припоминаю. Что ты думаешь? — уставилась она на меня.

— Я думаю, что попутно с расследованием кто-то будет пытаться скрыть нечто касающееся этих мертвых красавцев. Подчищать грязные пятна, о которых пока никто не знает и не должен узнать.

Арна задумчиво потягивала вино.

— Посмотрим, странностей действительно хватает, — она поставила пустую кружку на стол. — Котик, проводи меня.

— Сейчас. Дашуня, мясо для драка принеси, пожалуйста, — крикнул я на кухню.

Что мы имеем. Странностей хватает, не только я обратил на это внимание. Самым умным я себя не считаю. Самое главное, будут ли приниматься какие-то действия и кем. Меня в это, ясен пень, полностью посвящать не будут. Будем откровенны. Дружба с некоторыми охотниками еще не повод для того, чтобы открывать мне душу нараспашку. Я для них еще не свой. Не чужой понятно, но и не свой. Наверняка есть какие-то подводные течения, не терпящие широкой известности.

— Влад, мясо.

— Спасибо Дашуня.

— Надолго уходишь?

— Нет, провожу леди, — усмешка Арны, — покормлю драка и обратно.

— Хорошо, папа передавал тебе, чтобы ты ждал его здесь.

— Вот и я об том же. Пошли Арна.

Вот и калитка. Яр как всегда копается в конюшне.

— До встречи Арна.

— До встречи котик, — отвечает она и ласково обнимает меня. — Тебе никто из женщин не говорил котик, что ты подлец и негодяй?

— Нет Арна.

Объятия становятся все туже.

— Значит я первая, — промурлыкала она мне в ухо. — Только подлецы и негодяи могут так бесцеремонно будить девушку, проведшую тяжелую ночь. Заставлять ее выглядеть непривлекательной перед мужчиной и грубо намекать, наконец, что ей пора домой.

Объятия становятся стальными.

— Арна, — я твердо смотрю ей в глаза, — я всегда рад видеть тебя рядом со мной неважно где. Но у меня есть свои интересы, цели, дела, наконец, которые требуют моего внимания, а бросать девушку в постели одну и куда-то бежать, это не уважать себя и, тем более, девушку. Ты этого не заслуживаешь. А насчет подлеца и негодяя я с тобой согласен, но ты забыла сказать — обаятельный.