— Ты все предусмотрел, да? А если я умру? Что ты ей скажешь?

— Что это случилось в Кении.

— Неплохое место, не хуже любого другого. — Он вздохнул. — Так что вы ей подарили?

— Твоей дочери? Полагаю, Барби-доктора.

— Именно такую куклу она и хотела. Откуда вы узнали?

У Романа зазвонил сотовый.

— Я загляну к тебе попозже, — пообещал он и отвернулся от окна, отвечая на звонок.

— Доктор Роман, это Карлос. Мы получили кое-какие результаты анализа ДНК. Вам лучше приехать и увидеть все своими глазами.

— Уже еду.

Доктор Карлос Микстал сидел перед лабораторным компьютером. Данные бежали по монитору бесконечным потоком:

Данные состояли всего из четырех букв — G, Т, А, и С. Это была последовательность нуклеотидов, а буквы представляли собой строительные блоки, из которых состоит ДНК — генетический план любого живого организма.

Карлос повернулся на звук шагов с таким выражением лица, что Роману все стало ясно. Карлос был напуган. «Как Хелсингер, — пронеслось в голове у Романа. — Все боятся».

Он подсел к Карлосу.

— Это она? — спросил он, указывая на экран.

— Это из организма, которым заразился Кеничи Хираи. Мы взяли ее из останков, которые… соскребли со стен «Дискавери».

«Останки» — подходящее название тому, во что превратилось тело Хираи. Слипшиеся клочки тканей, которыми были заляпаны стены шаттла.

— Большая часть ДНК осталась нераспознанной. Мы не знаем, что это за код. Но мы можем идентифицировать последовательность на экране. Это ген кофермента F420.

— И что это?

— Фермент, характерный для домена археона.

Роман выпрямился, ощутив легкий приступ тошноты.

— Значит, все подтвердилось, — пробормотал он.

— Да. У этого организма определенно есть ДНК археона. — Карлос помолчал. — Но боюсь, все гораздо хуже.

— Что значит «гораздо хуже»? Разве может быть хуже?

Карлос нажал несколько клавиш, и на экране появилась другая нуклеотидная последовательность.

— Мы обнаружили еще один кластер генов. Сначала я подумал, что произошла ошибка, но потом получил подтверждение. Этот кластер соответствует Rana pipiens, леопардовой лягушке.

— Что?

— Именно так. Одному Богу известно, как туда попал ген лягушки. А сейчас станет по-настоящему страшно. — Карлос перешел к очередному сегменту генома. — Еще одна опознаваемая группа, — пояснил он.

По спине Романа пробежал холодок.

— И что это за гены?

— Эта часть ДНК характерна для Mus musculis. Мышь обыкновенная.

Роман пристально уставился на него.

— Это невозможно.

— У меня есть подтверждение. Эта форма жизни каким-то образом включила в свой геном ДНК млекопитающих, что добавило ей новые ферментативные способности. Она способно меняться. Эволюционировать.

«Во что?» — подумал Роман.

— Это еще не все. — Карлос снова нажал несколько клавиш, и на мониторе появилась новая последовательность нуклеотидов. — Данный кластер также не принадлежит археону.

— Что это? Снова ДНК мыши?

— Нет. Эта часть — из генома человека.

Романа прошиб холодный пот. Волосы зашевелились у него на голове. Он онемело потянулся к телефону.

— Соедините меня с Белым домом, — попросил он. — Мне нужно поговорить с Джаредом Профиттом.

Ему ответили после второго гудка.

— Говорит Профитт.

— Мы проанализировали ДНК, — сказал Роман.

— И что?

— Ситуация хуже, чем мы ожидали.

Его руки дрожали от усталости, и Николай остановился передохнуть. После нескольких месяцев в космосе его тело ослабло и отвыкло от физического труда. В условиях микрогравитации не приходится поднимать тяжести и почти нет необходимости напрягать мышцы. Последние пять часов они с Лютером работали, не останавливаясь, и уже успели починить антенны диапазона S, разобрать и снова собрать шарнирный привод. И вот Николай обессилел. Усилие, которое он прилагал, сгибая руки в объемном скафандре, заметно затрудняло даже самые простые действия.