– Поезд во сколько? – спросил Федор. Ия протянула ему его паспорт с билетом.

– Через час двадцать.

Федор снова был поражен, увидев свой основной документ в чужих руках. Значит, не соврала, когда заявила, что не следила за ним. Куда он без паспорта делся бы? Пешком или на попутках добирался бы до родного села? А еще раскидывал мозгами, уйти или остаться! Ушел бы, до первой проверки милицейского патруля. Круто его взяли в оборот.

Купец спросил, на чем они будут до вокзала добираться?

– Я такси вызвала! – сказала Ия. – Водитель уже звонил, что подъехал.

Сели, как положено, на дорожку. Купец не вышел их проводить.

В вагоне они сразу отдали билеты, и Ия попросила проводницу их не беспокоить. Хозяйка вагона окинула оценивающим взглядом Федора и едва заметно улыбнулась. Федор чувствовал неимоверную усталость, накопившуюся за последние дни и, готов был хоть сейчас лечь спать. Ия же была неестественно напряжена. Она попросила выйти его в коридор, а через несколько минут позвала обратно. Вместо джинсового костюма на ней был легкий, похожий на пеньюар шелковый халатик. На столике стояла бутылка виски, минеральная вода, а на одноразовых тарелках была разложена зелень, рыбная и мясная нарезка.

– Выпьем? – спросила Ия.

Федор не захотел ее обижать и согласился.

– Выпьем!

Что будет дальше, он отлично знал. Благопристойно-чопорный разговор постепенно поменяет скованное никчемными условностями русло и выйдет на простор откровенно интимных намеков и шуток. Типичное поведение голодной самки. А дальше вступят в дело руки и губы. Будет показное негодование и сопротивление. А затем бурные ласки и разговоры до утра. А он предпочел бы после любовных утех поспать под стук колес.

Федор мысленно вздохнул то ли осуждая, то ли благословляя свою участь и плеснул на дно стеклянных стаканов по доброй порции виски.

– За успех нашего дела! – сказал Федор.

– Я именно об этом с тобой и хотела поговорить! – сказала Ия и взобралась с ногами на диван. Из под халата аппетитно проглядывали белые трусики. – Тебя не смущает мой вид? А то я совсем хотела раздеться.

– Не очень!

Она обрадовалась.

– Вот и ладно! Хоть один мужик нашелся, который равнодушно на мои прелести посмотрел. А я ведь твою реакцию хотела проверить. Думаю, будет пялиться или нет, а ты сразу нос отворотил. Я это заметила, можешь не оправдываться. Так что, пока у тебя голова ясная и страсть не затуманила мозги, поговорим начистоту.

– Поговорим! – сказал Федор, а сам подумал про засланного казачка. – Мне скрывать нечего.

– И мне нечего! – воскликнула Ия и сбросила себя халатик. – Красивое у меня тело?

– Пожалуй, эталоном можно назвать. Богиня, соперница луны, гоп-топ-поп-модель.

– И у тебя такое же! Молодой полубог! – спокойно заявила Ия и одела халатик. – Представь, как я должна была сейчас гореть, а мне на тебя тошно смотреть. Дед специально нас вдвоем отправил, чтобы мы потеряли друг от друга голову, тогда ему будет легче нами вертеть.

– А один нескромный вопрос можно? – уведя глаза в сторону, спросил Федор. – Дед, тебе кто? Родной дед или…

Ия взяла в руки стакан с виски.

– Дед меня еще зеленую, вытащил их дома свиданий, из борделя одним словом. Вовремя вытащил, иначе бы я сидела уже на игле или СПИДом была бы больна. Так что я не знаю теперь, кто он мне, то ли благодетель, то ли хозяин моей жизни и тела. Вывез сюда. Поживи, говорит. Живу у него уже почти год. Дедом стала называть. Он ко мне привык, я к нему. У деда нет ни кухарки, ни шофера, ни домработницы, ты обратил внимание?

– Вроде обратил!

Ия пригубила стакан с виски.

– Уединенно жил старичок. Деньгами раньше сорил. Любил со мной по набережной пройтись. Не докучал. Раз в месяц если и зайдет в спальню ко мне, то сначала спросит, не против ли я. А куда против, если с панели подобрал, отмыл, одел, обул и сказал, что я могу в любой день уйти, как только захочу. Только мне некуда идти. Мать у меня спилась, а меня выставила на продажу еще тринадцатилетней девочкой. Так что я много грязи и разврата перевидала. Тебя не шокирует, что я рассказываю?

– Пока нет! – сказал Федор. Он так и не мог понять, куда клонит его собеседница. Человек, обычно, не большой любитель выворачивать душу наизнанку, а тут ему такие подробности выкладывают, что поневоле хлоркой захочешь отмыться.

– Ну вот, месяца через три, когда я окончательно пришла в себя, стала по старой привычке лазить по шкафам, деньги искать. Все карманы его облазила, все бумажники, все места, где можно деньги спрятать, нигде ни рубля. Уехать от него я решила, а напрямую побоялась деньги спросить. И тогда в городе пошла я с одним северянином к нему в номер. Раз пропала, второй. На третий раз дед мне и говорит: