— И что же? — осторожно спросил Бестужев.

— Чертежи — практически те же самые, что были приложены к английскому патенту. Добавления минимальные. Разве что вот это… — он показал карандашом. — Я никак не мог понять этой стороны вопроса, а все дело, оказывается, в том, что диск он применил селеновый. Талантливый все же человек, умеет находить неожиданные решения… Но в общем и целом… мы не продвинулись ни на шаг. Ключевых узлов, о которых я говорил, нет как нет. Без самого изобретателя не обойтись. Вы спросить что-то хотите?

— А заключения австрийских профессоров? — осторожно спросил Бестужев. — Что вы о них думаете? Могло так оказаться, что они не вполне… объективны?

— Нет, ничего подобного, — усмехнулся Бахметов. — Могу вас заверить, что они предельно объективны. Поскольку написали то, с чем и я совершенно согласен. В этаком виде, — он положил ладонь на чертежи, — телеспектроскоп никакой особой пользы для военного дела не принесет. Поскольку накрепко привязан к стационарным источникам электроэнергии, использоваться может только в тех местах, где существуют линии передачи электроэнергии… в противном случае провода пришлось бы тянуть на многие километры.

Бестужев вздохнул:

— Значит, в Маньчжурии этот аппарат был бы совершенно бесполезен. Электростанции там встречались примерно так же часто, как честные интенданты.

— Ого! Вы что, были в Маньчжурии?

— Был, — кратко сказал Бестужев. — Всю кампанию.

— Странно, а я полагал, что вы жандарм…

Бестужев терпеливо ответил:

— Все жандармы, Никифор Иванович, происходят из армии, если вы не знали… — Он оглянулся на разбросанные по столу роскошного гостиничного номера бумаги. — Значит, австрийцы не тупыми консерваторами себя показали, а поступили вполне здраво?

— Абсолютно. Без автономных источников электропитания телеспектроскоп может применяться разве что в крепостях… но, по-моему, это не столь уж большая выгода…

— Вот именно, — сказал Бестужев. — Выгода невелика…

— Что вы вздыхаете так тяжко?

— Как вам объяснить… — сказал Бестужев. — Когда все началось, у меня сложилось впечатление, что речь идет о каком-то форменном чуде… Об устройстве, которое принесет армии колоссальнейшую пользу, будет неслыханным шагом вперед… А перед нами… Нечто, скажем так, не оправдавшее ожиданий. Да, конечно, аппарат этот будет немалым подспорьем телеграфу и телефону… но не более того. В военном деле получится всего лишь не особенно и ценная подмога крепостным биноклям. Печально.

— Вы это принимаете так близко к сердцу?

— Я кадровый военный, Никифор Иванович, — чуть суховато ответил Бестужев. — И мне, конечно, хотелось бы, чтобы наша армия получила некую ошеломительную новинку, какой нет у других… Послушайте! — воскликнул он, охваченный внезапной надеждой. — А не мог ли Штепанек изобрести эти ваши автономные источники электроэнергии? Достаточно сильные, чтобы аппарат…

Бахметов развел руками:

— Ну откуда ж я знаю, батенька? Работы над такими батареями ведутся давно, во многих странах, но практических результатов пока что не видно. Кто знает… Молодой человек — я о Штепанеке — конечно, обладает несомненным талантом, фантазией, дерзостью мысли… но нельзя, не побеседовав с ним, говорить что-то определенное. Вы до него еще не добрались?

— Нет, — удрученно признался Бестужев. — Я ведь только начал поиски. Кое-какие сведения о его местопребывании у меня есть, сегодня же и начну, благо до вечера далеко… — Он резко повернулся к собеседнику: — Послушайте, Никифор Иванович… За вами, часом, не было слежки?

Профессор пожал плечами, глядя на него то ли растерянно, то ли иронично:

— Простите, Алексей Воинович, я в таких вещах не разбираюсь совершенно. Даже если слежка и имеет место, совершенно не представляю, как ее наличие устанавливается…

— Да, действительно… — смущенно сказал Бестужев __Я не принял во внимание, что вы… А вот за мной уже следят, представьте себе. Не беспокойтесь, перед тем как идти к вам, я их стряхнул…

— Ну, какой-то форменный авантюрный роман… — усмехнулся профессор.

— Это жизнь, — устало сказал Бестужев. — Вы оказались в мире, где слежка так же обыденна, как в вашей работе… ну, скажем, электрические разряды. Мне пора. Я, с вашего позволения, забираю бумаги… Или они вам еще нужны?

— Нисколько.

— Ну, тогда я их забираю. Нужно будет их незамедлительно отправить в Петербург, согласно инструкциям. Они приказали осведомлять о любом, пусть крохотном, достижении, результате…

— Разумеется, — кивнул Бахметов.

И улыбнулся как-то странно — будто был уверен, что Бестужев на него не смотрит. То ли ирония в этой улыбочке таилась, то ли даже насмешка… одним словом, нечто, совсем даже неуместное в данной ситуации. Однако у Бестужева не было желания думать еще и над этим психологическим ребусом.