Игорь: Ты про этот центр пять лет назад говорила, что ж не открыла, если так хочешь?

Ветрова: Не было человека, которому бы я доверяла. Ты исчез. Сдулся. С людьми вечные проблемы. Днём с огнём. Особенно в нашем городе. Что скажешь?

Игорь (аккуратно): Скажу, что это вроде бы интересно.

Ветрова: Прекрасно! Впрочем, я, когда тебя только увидела, почувствовала, что ты согласишься. Это хороший шанс для нас. Хотя для тебя в большей степени. Хочу сразу оговорить такой момент: ты будешь отвечать за всё, что будет связано с профессией. По Гиппократу — то есть по полной. Это даёт много преимуществ, но это и соответствующая мера ответственности. Будешь отчитываться передо мной. Ежеутренне и лично.

Игорь: Ежеутренне?

Ветрова: Если хочешь, можно ежевечерне.

Игорь: Ты меня просто пугаешь своим энтузиазмом.

Ветрова: Ничего, ты у нас не из пугливых, как я помню. Персонал, медикаменты, лечение и тэ дэ. Никто тебя не просит вникать в вопросы хозяйственные, но всё остальное — будь добр. Деньги ты отработаешь, полагаю, года за два. Это в твоей ситуации прекрасный вариант. Чтобы у меня были какие-то гарантии, а у тебя передо мной обязательства, предупреждаю, что если что-то пойдёт не так, ты, само собой, выплачиваешь всю сумму плюс неустойку.

Игорь: То есть?

Ветрова: Неустойку. Порядок сумм прямо сейчас не скажу — это пусть юрист и бухгалтер определяют, но в договоре мы пропишем всё подробно. Это формальности, не переживай, главное — твоё принципиальное согласие. Мы же многие вопросы можем решить. Зато, если освоишься до такой степени, что вникнешь и во все проблемы, административные, года через три-четыре передам часть дела тебе. Может, большую. Как уж у нас с тобой пойдет.

Игорь: Позволь, я уточню: что-то пойдет не так — а что-то вначале всегда идет не так, — и я выступлю в роли козла отпущения, выплачу тебе деньги, неустойку и останусь ни с чем. А ты останешься при моих людях, моих наработанных годами связях и моих клиентах. Так? Я ничего не пропустил?

Ветрова: Ты сгущаешь краски. Это возможная схема развития событий. Никто и не говорит, что нет риска. Есть. В любых отношениях есть риск, разве ты не знаешь? Но, думаю, у тебя должно всё получиться. При любом раскладе ты в выигрыше. Ведь твоя цель — дом? А мои цели — это мои цели. И они вполне практические.

Игорь: Нет, это ты при любом раскладе в выигрыше.

Ветрова: Какой ты странный! Тебе нужны деньги. Я тебе предлагаю их отработать, а ты обижаешься. Я же тебе навстречу иду. Я не исключаю возможность, что ты даже не за два года, а за один сумеешь всё вернуть. Всё, что должен.

Игорь: Что-то мне подсказывает, что я никаких денег у тебя брать не должен. Не расплачусь потом.

Ветрова: Что-то или кто-то? Подсказывает? Ладно, можешь не отвечать. Мне всё понятно с тобой. Это твоё дело. Хотя, опять-таки всё было ожидаемо. Ты никогда не мог брать на себя ответственность.

Игорь: Ответственности во мне сейчас больше, чем ты можешь себе представить. Именно ответственность не позволяет мне ввязаться в это. Спасибо за предложение, но я не буду брать у тебя деньги.

Ветрова: Я с самого начала не собиралась тебе ничего давать.

Ветрова подходит очень близко, на расстояние нескольких сантиметров.

Игорь: Тогда зачем?

Ветрова: Было интересно, насколько ты изменился. Оказалось, ненамного.

Игорь: Надеюсь, что так.

Ветрова: Это был не комплимент.

Игорь: Догадался.

Ветрова: Скажи, а ты никогда не жалеешь?

Игорь: Нет. Не жалею. Прости.

Ветрова: Что ж. Передумаешь — звони. Или надумаешь — звони. Доктор.

Квартира. Игорь набирает номер телефона.

Игорь: Слава? Ну что, как твои дела? Хорошо, я рад… Нет-нет, всё в порядке, просто я устал немного, а так всё в порядке… Ты узнал, когда у вас в этом году сессия начинается, ты же после приедешь?… Слав, я ведь, знаешь, решил дом покупать, тебе мама не говорила? Говорила… и что ты думаешь? …Понятно… ясно… Слава, ты это искренне? Ты так считаешь? Ты-то должен меня понимать, ты-то должен. Мне это важно. …Нет, ты, конечно, правильно говоришь. Да, у меня есть все признаки счастливого человека. Если ты меня прямо сейчас спросишь, я скажу, что да, я иногда считаю себя счастливым. Но ощущаю ли я себя счастливым? Считать, ощущать — чувствуешь? …Нет, ты не понимаешь. Мне больше сорока, но чувствую я себя вполне молодым человеком. Но все радости, которые есть в жизни, я пережил тогда, когда это и было положено. Я пережил рождение первого ребенка — тебя — и второго ребенка, вообще пережил всё, что первое — первую влюбленность, любовь, работу, первые деньги, первые путешествия, первый раз на море, первую машину — всё это я уже пережил. У меня ещё только внуков нет. А так ничего первого в моей жизни не осталось. Всё вторично, всё пройдено в той или иной степени. Меняются нюансы, какие-то едва уловимые тонкости. Всё. Тоска. Со всех сторон. Это не значит, что я не люблю вас, не ценю что-то. Люблю, очень люблю, вы и есть мой смысл. Я же не смысл жизни ищу. Просто я так хотел ещё испытать предчувствие чего-то нового, других возможностей. И вдруг этот дом. И я понял, чего мне не хватало. Я так обрадовался. И не только я. Ты бы видел, как это стало важно для мамы. Я понял, что последние пару лет был, как функция самого себя, делал и делал одно и то же, укатывал свою колею всё глубже. Ещё немного — и не выбрался бы. И вдруг! Вся моя накопившаяся и всё прогрессировавшая инертность испарилась. Её больше нет. Есть дом. Слав, только подумай, я ведь сейчас с тобой говорю, а ты — мой сын. То есть у меня уже такой большой сын, ты такой большой, что я могу с тобой вот так разговаривать. А ведь ты был совсем маленький, совсем. А я хочу купить дом и чувствую себя таким же, как ты. Ты приедешь, посмотришь и обязательно поймешь. У тебя там тоже будет комната. Что значит не надо? Надо, конечно. У тебя должна быть своя комната, чтобы ты про это всегда знал. Ты же не гость, это и твой дом. А будет вообще твоим. Знаешь, сынок, меня посетило странное ощущение, я, когда увидел этот дом, я вдруг понял, что вот, в этом доме я и встречу старость. И даже, скорее всего… ну, ты понимаешь. Меня сначала это напугало. А потом я подумал, что готов. Я к этому готов. Но мне необходимо знать, что этот дом останется и после меня. Я хочу, чтобы он достался тебе. Я хочу дать своему сыну то, чего от своего отца не получил. Понимаешь меня?! Слав, я чувствую, что это правильно. Что это будет хорошо.

Ветрова одна в кабинете. Достает бутылку с коньяком, наливает в бокал. Медленно пьет. Ставит на стол пустой бокал. Надевает плащ, складывает документы в сумку, выходит, оставив гореть настольную лампу. Возвращается, гасит свет, уходит.

Шестой друг: По крайней мере, я честно тебе об этом говорю.

Игорь: По-твоему это честно?