Прошло около трех лет, и к власти на Земле снова пришли радикалы, жаждущие реванша. Прямая интервенция отпадала (народ не поймет), поэтому пришлось прибегнуть к услугам мастеров тайной войны. Начался массовый заброс резидентов и создание агентурных сетей, организация подполья и отрядов боевиков на территориях колоний. Террор, подкуп и шантаж – все шло в ход. К тому же время было выбрано как нельзя удачно. За прошедший период у новых властей появилась своя собственная оппозиция, возглавляемая лидерами тех движений и партий, которые не вошли в нынешние правительства. На такой благодатной почве антиправительственные настроения росли как на дрожжах.

Полтора года ушло на всестороннюю подготовку операции «Феникс». Такое амбициозное название она получила в генеральном штабе Земли. И вот настал день, когда Правительство дало отмашку на проведение операции. Искрой для всеобщего пожара стал мятеж в одной из воинских частей на Ганимеде. К Земле тут же полетели официальные ноты протеста по поводу вмешательства во внутренние дела суверенного мира-государства. Та, в свою очередь, потчевала послов и общественность сказками о полной своей непричастности. Здравомыслящие люди понимали, что происходит на самом деле, но даже они считали, что это явление временное, которое сойдет на нет через день-другой, максимум через неделю. Пока в высших сферах спорили и обсуждали, мятеж на Ганимеде полыхал вовсю. Только правительства колоний приняли решение послать объединенные силы альянса для подавления мятежа, как на Стасисе, также бывшей колонии, вспыхнул бунт фермеров. Полицейских, выдвинутых на усмирение, встретили выстрелами. В ответ полиция тоже открыла огонь, после чего восстание стало разрастаться со скоростью пожара в степи. Теперь уже в правительствах альянса никто не сомневался, что это начало планомерной акции Земли, направленной на захват своих бывших колоний, но у них не было ни опыта, ни людей, способных решать задачи подобного рода. Альянс, не выдержав проверку трудностями, рассыпался как карточный домик, предоставив мирам-государствам возможность в одиночку бороться за свою независимость.

Наш мир стал третьим по счету, брошенным во всепожирающее пламя безумия и смерти. То, что до сих пор мы видели в репортажах из других миров, – кровь, трупы, насилие, теперь пришло к нам. Сценарий вооруженного восстания в нашем городе был профессионально спланирован и организован. Началось все с демонстрации гражданских лиц. Скандирующие толпы шли по улицам, собирались на площадях, слушая ораторов. Пикеты полиции не вмешивались, а только наблюдали. Все шло своим чередом, пока в толпе не взорвалась граната. Крики, стоны раненых, пронзительные вопли бьющейся в истерике женщины. И тут была совершена ошибка. Полицейские, вместо того чтобы попытаться успокоить народ, вклинились в толпу, ища террориста, и породили еще большую панику. Боевик ушел, а несколько часов спустя, по независимому каналу, была показана любительская пленка с записью этого трагического происшествия. Она представляла собой смонтированный фильм, где были показаны полицейские с занесенными дубинками, прорывающиеся сквозь толпу людей, в панике разбегающихся перед ними. Неискушенному зрителю вполне могло показаться, что он видит разгон толпы беспомощных людей озверевшими полицейскими. По городу поползли самые разные слухи. Участились случаи налетов и грабежей в ночное время. Появились проповедники различных сект, вещающих о конце света. Попытки администрации успокоить народ выступлениями по «голо» членов городского совета, психологов и военных воспринимались как беспомощность и слабость властей. Все это, накапливаясь, ложилось тяжелым гнетом на психику людей, терзаемых неопределенностью, слухами и предчувствиями.

И гром грянул! Поздно ночью поступило первое тревожное сообщение: «На окраине города замечены вооруженные формирования. Высланные на место патрульные группы обстреляны. Есть раненые и убитые». Город замер в ожидании. Началось?! Те, кто не уехал за последнюю неделю из города, баррикадировали двери, стояли с оружием у окон и дверей, напряженно прислушиваясь к шуму двигателей и грохоту гусениц. А утром в город пришла война. Как ее ни ждали, она пришла неожиданно. Город содрогнулся от грома орудий и разрывов гранат, после чего ударил свинцовый ливень, сметая человеческие жизни с улиц. В сердцах горожан еще теплилась надежда, что час-другой, и армия отгонит врага от их домов, но их надеждам не суждено было сбыться. Короткое сообщение по «голо» разбило их надежды в пух и прах: «Гвардейский дивизион, на который возлагали столько надежд, перешел на сторону мятежников. Центр города захвачен. Полицейский батальон и части, оставшиеся верными правительству Фальстафа, с боями отходят к окраине». Сотни горожан в панике стали бросать свои дома, пытаясь вырваться из города, и гибли на городских улицах, но были и такие, кто решил воспользоваться моментом и присоединиться к армии грабителей и убийц, которую выплеснули окраины. Кровь, трупы, сгоревшие машины и едкая гарь в воздухе – вот что сейчас представлял собой мой город.

Жестокие реалии гражданской войны, которая шла в пятнадцати километрах от места расположения нашей базы, мы видели два раза в день, утром и вечером, по «голо». База обезлюдела в первый же день мятежа, кинув в бои за город практически весь личный состав. Помимо нас оставался только комендантский взвод, урезанный до половины, да два отделения взвода охраны. Занятия были отменены. Теперь мы с солдатами из взвода охраны патрулировали периметр, стояли на вышках и КПП, но мыслями были там, на охваченных пламенем междоусобицы городских улицах.

Космопорт – это своеобразный кислородный кран для планет в ранге колонии. Когда колонии начинали отходить от роли, навязанной им Центральным Правительством, краники постепенно стали закручивать. Это был самый простой способ привести недовольный мир в прежнее подчиненное состояние, но развитие собственной экономики и звездного флота постепенно свели значение космических портов как метода воздействия на непокорных к нулю. На время войны порты вновь оказались в центре пристального внимания военных, как стратегически важные объекты, которые нужно защищать от вражеских поползновений. Взлетное поле возле Джорджтауна не являлось в полном смысле этого слова космическим портом, а было своего рода большой посадочной площадкой, куда садились транспортные челноки и почтовые боты, реже корабли среднего тоннажа. Оно было в два раза меньше положенного стандарта и находилось в тридцати километрах от города. Весь так называемый космический порт представлял собой с десяток стартовых площадок, ремонтные доки да ряд ангаров для временного хранения грузов и рабочих механизмов. За периметром, рядом со стартовым полем, находилось двухэтажное здание диспетчерского центра. После вступления Фальстафа в войну сюда явились военные инженеры, чтобы внести соответствующие изменения в этот архитектурный ансамбль. На первом этаже центра было оборудовано караульное помещение с внешним постом-будкой. Следующий блокпост поставили на въезде в периметр, который представлял собой сочетание минных полей и автоматических пулеметных установок. Но и этого военным показалось мало. На месте двух стартовых площадок, по самым краям взлетного поля, они установили две укрепленные огневые точки, наполовину врытые в землю. На нижнем ярусе каждой из них находилась автоматическая крупнокалиберная пулеметная установка, а на верхнем смонтировали скорострельную пушку для поражения летящих целей.

Раньше здесь болталось с десяток охранников, но с возведением целой линии обороны на их место встал взвод полиции особого назначения. Они так бы и несли охрану, если бы не пришел приказ сменить их взводом резервистов. К моменту выхода приказа мятеж на Фальстафе начал выдыхаться, так и не сумев набрать силу. Мятежников разгромили наголову в двух городах из четырех. В Истланде и у нас все еще шли бои, гремели выстрелы и умирали люди, но это ничего не значило. Агония могла затянуться максимум на сутки, только до подхода «охотников», специально сформированных отрядов из оставшихся преданными правительству войск. Их ждали в течение ближайших двадцати четырех часов.

Всю дорогу до объекта мы обсуждали эту новость, радуясь нашей скорой победе. Выгрузившись и построившись, мы стали ожидать сдачи военного объекта, как положено по уставу, – с передачей техники, оружия, систем охраны и связи. Вместо этого полицейский взвод, словно по тревоге, загрузился в транспорты и отбыл в сторону города, провожаемый нашими недоуменными взглядами. Наш командир также не снизошел до объяснений, хотя из его растерянного вида следовало, что он не менее нас удивлен происходящим. После стандартной процедуры – разбивки взвода на караульные смены и наряды – начались проблемы. Оказалось, что укрепленные огневые точки, построенные по последнему слову науки и техники, требовали подготовленных специалистов, которых у нас во взводе просто не было. Но лейтенант с Бергом совещались недолго. В результате меня и Толстяка поставили на одну точку, а на другую – Седого и Мориса. В компанию опытных солдат я попал как специалист с высшим техническим образованием, разбирающийся в электронике. Нас назначили без смены, на все время несения караульной службы, старшим поставили Гастона Марше, нашего командира отделения. Остальной состав взвода был распределен между двумя постами. Вечер и часть ночи я и Толстяк разбирались в особенностях доставшегося нам оружия. Он изучал свою пушку, я – электронное длинноствольное чудо под названием «Вулкан». Только к утру следующего дня, не без помощи Толстяка, я получил общее представление о системе электронного наведения и стрельбы из пулемета.