Машина, явно куда-то торопясь, проехала мимо.

– Здравствуйте, господин Феррье, – раздался спокойный голос.

– Добрый день, – машинально ответил он. Подумал: «Не стоит ни о чем сожалеть. По-другому и окончиться не могло. Нелепо. Смешно…»

Он протянул руку к стоявшему на столе бокалу и принялся рассматривать болтавшийся в нем кубик льда. Весело искрившийся солнцем кусочек, этакая неутомимая юла. Раньше растает, чем перестанет егозить. Прежде исчезнет, чем пресытится своей игрой. Как кто-то, кто вот также неутомимо вышагивал бы по заброшенным дорогам без собственного Города и родного дома.

Сверкнула молния, обжигающий ветер пронесся над Городом.

– Бомба! – громко воскликнул господин Феррье. «Правда, бомба. Ведь идет война. Хотя прошло вот уже много лет, а ничего так и не случилось. Ей суждено длиться вечно, без конца. Без выстрелов, без пламени».

«Видно, промахнулись, – через минуту продолжил он свой внутренний монолог. – Ну что же, дождемся и следующую – лет эдак через десять. – Он перевел дыхание. – И ведь все время целят в купол. Надеются поразить мозг Города и тем самым задавить в нем жизнь. Говорят, внутри купол напичкан магнитными барабанами и лентами. Это – память. Гигантская электронная память Машины. В нее занесены фамилии, возраст, пол, размеры, запахи, лица всех жителей Города. Весь Город расписан, упрятан в молекулы и кристаллы, которые магнитно сориентированы. Человеческий глаз расшифровать эти данные не в состоянии. Это – абсолютно секретные сведения. Потому что идет Машинная война между Городами. – Его взгляд ласково пробежал по изящным контурам купола. – И никто, ни одна человеческая душа не заглядывала туда уже много лет, не меньше сотни. Как долго эти купола ведут свой тайный образ жизни? Сменилось целое поколение людей с тех пор. Или уже три? Думаю, что так оно было от века. Любопытно… а мы тоже забрасываем их бомбами, стремясь непременно угодить в купола? А что, если какой-нибудь Город вдруг окажется разрушенным, а часть его жителей уцелеет, оставшись без Города и обороняющей их Машины? Должно быть, это ужасно».

На следующее утро он позавтракал очень быстро. Жил Феррье один, бобылем. Глотая бодрящий утренний напиток, внезапно услышал шум и крики в соседнем доме. Потом там воцарилась мертвая тишина. А через открытое окно воровато выбралась Машина.

– Странно, – пробормотал он.

И тут он совершенно неожиданно для себя обнаружил, насколько чужими и далекими для него людьми были эти соседи, совершенно, в сущности, неизвестные ему лица. Даже тот человек, из другого Города, был ему ближе. Выйдя из дома, Феррье удобно расположился на лужайке. Вскоре послышался характерный для Машины скрежет. Потом раздался металлический голос:

– Выходите.

Он поднялся. Повернулся и взглянул в неподвижно уставившиеся на него красные фары – глаза Машины.

– Выходите. Я к вам обращаюсь.

– Ко мне? – поразился он, не веря услышанному.

– Именно к вам. И поспешите.

Он повиновался и оказался посередине улицы лицом к лицу с Машиной.

– Ваша фамилия?

– Феррье. Вы же знаете.

– Вы мне незнакомы. Вы не из этого Города.

– Ну что вы, да я здесь живу.

Он заломил руки. Как убедить это чудовище?

– Вы же сами поздоровались со мной вчера, как, впрочем, делали это каждодневно. Я житель этого Города. Моя фамилия зафиксирована вон там. – И он пальцем показал на купол.

– Не знаю никого, кто носил бы фамилию Феррье.

– Но это же невозможно. – Ногти впились в мякоть ладоней, оставляя розовые следы. – А вот и мой дом, кстати.

– Если бы вы здесь действительно проживали, я бы знала вас.

– Клянусь, что это правда! Послушайте! А кто, по-вашему, тогда здесь живет? Ну, скажите!

Последовала небольшая пауза.

– Никто. Это пустой, заброшенный дом. Вообще не помню, чтобы здесь когда-либо кто-то обитал.

– Да вы просто забыли, запамятовали. Он разрыдался.

– Я не могу что-либо забыть. Не могу ошибаться. И в этот момент его осенило.

– Скажите, а кто живет на этой улице? Перечислите все фамилии. По каждому дому.

– Никто. Эти дома всегда пустовали.

– А в Городе в целом? – зашелся в крике господин Феррье. Вот тут-то он сообразил, что за необычные звуки и шум раздавались поутру у соседей.

– В этом Городе вообще нет жителей. Он необитаем. Пуст. У меня нет никакой информации о том, что здесь когда-то кто-то проживал. Тут все – чужаки. У вас нет своего Города? – осведомилась Машина.

– Это мой Город, – пролепетал господин Феррье. Его голос дрожал и прерывался.

– Неужели вы не знали, что вход в него воспрещен?

– Нет, – промямлил господин Феррье, – потому что я его житель.

Он выпятил нижнюю губу, словно собираясь разреветься.

– Вы хотите сказать еще что-нибудь?

– Могу ли я… спросить вас кое о чем?

– Ну конечно же. Нам спешить некуда.

– Вчера вечером упала бомба, верно?

– Правильно.

– Что это было за оружие?

– Магнитная бомба. Разрушений не отмечено.

«Тогда все ясно, – вздохнул про себя господин Феррье. – Все стало на место». И он представил себе махину из валиков-барабанов, куда заносились все сведения о гражданском состоянии жителей Города, в девственно чистом состоянии. Все стерла та магнитная бомба. Машина утеряла память. Для нее все стали чужаками в их собственном Городе. Все логично. Нормально. Вычеркнут, позабыт там. Мертв здесь.