– Ну, что делаем сегодня? – спросил он, распуская длинные рыжие волосы. – Оставим распущенными? Конский хвост? Коса?

– Косичку, пожалуйста. Только одну. Прямую.

– Одну косичку? Ну, тогда поднимайся. Он разделил волосы на три части и начал вплетать прядь за прядью. Пальцы двигались легко. Не всегда он был так искусен, не один раз Эрин приходилось уходить в школу с кривой, неровно заплетенной косичкой. Но заплетание кос похоже на игру на музыкальных инструментах, приготовление мяса или ремонт двигателя – практика и только практика.

Он проводил все утро вместе с Эрин, помогая ей собраться и провожая в школу. Готовил завтрак и мыл посуду, пока она одевалась, всегда причесывал – иначе она уйдет со слипшимися после сна, неубранными волосами. Упаковывал ланч, пока она собирала портфель. А потом она целовала его на прощанье и бежала к большому желтому школьному автобусу, который останавливался перед домом.

Он получал удовольствие от этого утреннего ритуала. Эти ранние часы помогали ему начать день с улыбки. Даже в те дни, когда ему было не до веселья. Такие, как сегодня.

Он не мог понять, на что Тесc вчера обиделась. Неужели она всерьез думала, что он поверит в ее историю относительно Эрин? Но это просто невозможно…

– Может быть, – спросила Эрин, немного запинаясь и пристально глядя на него в зеркало, – мне пойти с тобой в мастерскую?

Дилан пришел в замешательство. Выражение ее дорогого маленького личика, в котором смешивались настойчивость и смятение, он читал как по книге. Там уже не было и упоминания о желудке. Там были мысли о Тесc. Знакомая история. Помнится, ребенком он сам чувствовал себя лучше, получив доллар.

– Я думаю, тебе все-таки нужно пойти в школу, – заметил он.

– Н-но…, а что, если она приедет? Трепет, страх и волнение смешались в этом едва различимом, произнесенном тихим шепотом вопросе. Дилан понял, что желание Эрин увидеть свою маму совершенно естественно. Он только хотел знать, что в голове Тесc. Чего эта женщина своим визитом в Сосновую Рощу хочет добиться? Он не позволит ей навредить Эрин. Просто не допустит этого.

– Да, возможно, она придет сегодня в мастерскую, – ответил он и увидел вспыхнувший огонек надежды в темно-шоколадных глазах. – Но ты, юная леди, будешь в школе. Тесc…, э…, а… – он начал запинаться, но затем совладал с собой, – твоя мама и я должны кое о чем поговорить.

– Я хочу видеть ее.

Дилан старался говорить спокойно, но твердо:

– Я понимаю. И у тебя будет достаточно времени для этого. Но только после школы.

– Че, правда? – Она извивалась в предвкушении, как червяк. – Сегодня?

– Потерпи. – Часть его существа всеми силами противилась этому. Но он взял себя в руки, понимая, что встреча с Тесc будет самым лучшим событием в жизни дочери. Он накручивал на палец маленький хвостик от косы до тех пор, пока он не превратился в чудесную кудряшку.

– Все, готово. Время собирать книги. Автобус скоро будет.

Эрин быстро вышла из кухни, как будто желая ускорить ход времени до наступления заветного момента. У Дилана тревожно сжалось сердце, когда он представил все возможные последствия встречи Эрин с матерью. Хорошие впечатления или плохие – все зависит от Тесc. Он не может контролировать эту женщину, и вот это-то его и беспокоило.

Дилан заворачивал сэндвич с сыром, когда Эрин спросила:

– А ты не думаешь, что она уедет из города, не поговорив со мной?

Ему не понравилась тревога, с которой она смотрела из-под нахмуренных бровей.

– Мм, – произнес он, надеясь вызвать у нее улыбку, – почему ты думаешь, что она сделает такую глупость?

Но губы Эрин были нервно напряжены. Помолчав, она с яростью сказала:

– Ты заставишь ее остаться до тех пор, пока я не приду из школы.

Легкий смешок вырвался у Дилана.

– Милая, я не думаю, что смогу заставить Тесc сделать что-либо, если она этого не захочет.

Он вспомнил время, когда все было по-другому. Тесc делала все, ходила за ним везде, чтобы доставить ему удовольствие. Проклятье, она могла прыгнуть в огонь, если он попросит ее, только чтобы сделать его счастливым. Но это было давно. Целая вечность прошла с тех пор.

После быстрого поцелуя в щеку Эрин выбежала за дверь, и Дилан остался наедине с беспокойными мыслями.

Тесc Геллуэй. Боже, как эта женщина изменила его жизнь. Теперь в ней не осталось ничего от той Тесc. От того длинного и тощего подростка с острыми локтями и коленями, каким он увидел ее впервые. И на протяжении всех этих лет она именно такой и оставалась в его памяти – худющая и долговязая.

Поднеся кружку ко рту, Дилан сделал маленький глоток горячего кофе и улыбнулся. Он вспомнил, как в первый раз встретил ее: зашел в обувную мастерскую ее отца, чтобы сделать новые дырки на своем любимом кожаном ремне.