Вдруг нам бросилось в глаза, что бамбуковая штора возле южной двери слегка приподнялась, цепляясь за выступающий край перекладины для занавеса, и в отверстие виднеется смуглое лицо какого-то мужчины.

«О, это, верно, Норитака! [126] » — решили мы и продолжали разговаривать, не удостоив его взглядом. Но он высунулся вперед, расплывшись в широкой улыбке. Нам не хотелось прерывать нашу беседу, но мы невольно бросили взгляд на непрошеного гостя… Это был не Норитака!

Ах, ужас какой! Смеясь, мы подвинули стойку с занавесом и спрятались.

Но было поздно. То-но бэн видел меня. Мне стало очень досадно, ведь я обещала не показывать ему своего лица.

Сикибу-но омото сидела напротив меня, спиной к южной двери, ее-то он не успел рассмотреть.

Выйдя из своего тайника, То-но бэн воскликнул:

— А я вволю на вас налюбовался!

— Мы думали, — ответила я, — что это был Норитака, и не остерегались. Но ведь вы же говорили: «Глядеть не буду», — а сами так долго и упорно…

— Мне говорили, что женское лицо утром со сна всего прелестней. Вот я и отправился к покоям одной дамы поглядеть на нее в щелку. А потом подумал: «Дай-ка взгляну теперь на другую», — и пришел к вам. Император еще был здесь, когда я начал подглядывать за вами, а вы и не знали!

С тех пор он не раз проводил время у меня в покоях, прячась за бамбуковой шторой.

Красивей всего вороной конь с небольшими белыми отметинами. Или с красно-коричневыми яблоками. Конь цвета метелок тростника [127] . Или с красноватым отливом, как светло-алые цветы сливы, а грива и хвост белые-белые, как хлопок. Очень красиво, если у вороного коня ноги белые.

У быка хорош маленький лоб. Бык должен быть сивым, а брюхо, ноги, хвост пусть будут у него безупречной белизны.

Красиво, когда у кошки черная спина и белоснежная грудь.

Дворцовые челядинцы и телохранители должны быть худощавыми и стройными. Да и вообще все молодые мужчины. У толстяков всегда сонный вид.

Люблю, когда пажи маленькие и волосы у них красивые, ложатся гладкими прядями, чуть отливающими глянцем.

Когда такой паж милым голоском почтительно говорит с тобой, — право, это прелестно.

Погонщик быка — верзила, волосы взлохмачены, лицо красное, но видно, что человек сметливый.

Вечерняя перекличка во дворце, право, очень занимательна. Поименно проверяют всех придворных, кто наряжен на ночное дежурство при особе императора. Слышится торопливый топот ног, словно что-то рушится.

Когда мы находимся в восточной галерее возле апартаментов императрицы, то нередко прислушиваемся к перекличке. Вдруг звучит имя твоего знакомца, и сердце, кажется, готово выпрыгнуть из груди. А если услышишь имя незнакомого человека, оно западет тебе в память, и кто знает, какое чувство родится в твоем сердце.

Дамы решают:

— Этот великолепно возглашает свое имя!

— Ах, слушать противно!

Но вот перекличка кончена, гудят луки стражников [128] , они выбегают из караульни, стуча сапогами [129] .

А потом куродо, гулко отбивая шаг, выходит к северо-восточной балюстраде, становится на колени и, обратясь лицом к императору, громко спрашивает у стражников, которые находятся у него за спиной, присутствует ли такой-то. Звучат ответы, громкие или тихие. Если кто-то не явился, начальник стражи оповещает об этом. «По какой причине?» — вопрошает куродо, и ему докладывают, чем вызвана отлучка. Закончив опрос, куродо удаляется.

Очень забавен один из куродо по имени Масахиро. Как-то раз друзья упрекнули его, что он совсем не слушал начальника стражи, и теперь он стал придирчив, горячится, ругает стражников, грозит им наказанием, так что они потешаются над ним.

Однажды Масахиро по ошибке положил свои башмаки в дворцовой поварне на стол, куда ставят подносы с кушаньями для императора. Поднялся ужасный крик.

Служанки при кухне и другие дворцовые прислужницы, пожалев его, повторяли:

— Чьи это могут быть башмаки? Ума не приложим.