Празднество в храме Камо. Императорский кортеж.

Торжественное возвращение на другой день после праздника Камо Верховной жрицы — ицуки-но мико.

Паломничество канцлера в святилище Камо накануне праздника.

Помню, однажды во время празднества Камо день выдался пасмурный и холодный. Снег редкими хлопьями падал на шапки танцоров, увенчанные цветами, на их одежды, белые с темно-синим узором.

Слова бессильны выразить, как это было прекрасно!

Черные, испещренные белыми пятнами ножны мечей выделялись с особенной яркостью… Шнуры безрукавок-хампи сверкали так, словно их только что отполировали. Поверх белых шаровар, украшенных синим рисунком, выбивались лощеные шелка нижних одежд. Казалось, они блистают, как лед…

Хоть бы еще немного поглядеть на это великолепное шествие танцоров! Но нет, появились императорские послы. Видно, они были набраны из провинциальных губернаторов. Какие-то мелкие сошки, не более того. Впрочем, и они выглядели сносно, если гроздья цветущих глициний, прицепленные к шапкам, закрывали их лица.

Мы долго провожали взглядом танцоров, а меж тем появились певцы и музыканты в одеждах цвета зеленой ивы, на шапках красуются горные розы керрии.

Люди низкого звания, ничем не примечательные, они все же восхитили меня, когда, отбивая такт веерами, запели:

Что может сравниться с императорским кортежем?

Когда я вижу, как государь следует мимо в своем драгоценном паланкине, я забываю, что, служа во дворе, постоянно появляюсь пред его очами. Меня пронизывает священный, небывалый, неизъяснимый трепет..

Самые ничтожные чинуши, даже девушки-прислужницы, на которых в другое время я не брошу взгляда, необычайно преображаются и кажутся высшими существами, если они сопровождают государя в торжественном шествии.

А как хороши гвардейские начальники среднего и высшего звания в роли «держателей священных шнуров» [328] императорского паланкина! Еще более великолепны тайсё — командующие гвардией. Но всех затмевают сановники военного ведомства, несущие на своих плечах паланкин императора.

Торжества в пятый день пятой луны были, я думаю, самыми прекрасными из всех. Но как жаль, что в наш век многие обычаи жсчезли…

Кое-что можно вообразить себе, слушая рассказы стариков о прошлом, но как все было на самом деле?

В этот день украшали аиром застрехи домов. Прекрасный обычай, он и теперь сохранился. А как выглядел дворец в старину? Галереи для зрителей повсюду устланы аиром, у всех людей на шапках стебли аира…

Красивейшие девушки раздавали придворным аир и целебные шары кусудама, а придворные, отдав благодарственный поклон, привешивали кусудама к своим поясам.

Наверно, это было замечательно! [329]

… мне это кажется одновременно и смешным и прекрасным!

На возвратном пути во дворец перед паланкином императора передовые скороходы исполняли танец Льва [330] и танец Корейского пса [331] .

О, сколько в этом было утонченной красоты!

Что в целом мире обладает такой силой очарования, как праздник пятого дня пятой луны? Ничто, даже крик пролетной кукушки!

Торжественное шествие — великолепное зрелище, но все же мне чего-то не хватает, если я не увижу переполненный до отказа экипаж с молодыми аристократами — ревнителями моды.

Когда погонщики гонят мимо такой экипаж и он мчится, словно расталкивая другие повозки, сердце так и бьется в груди от волнения.

Прекрасно торжественное шествие, когда после празднества Камо Верховная жрица возвращается в свою обитель.

Накануне, в день праздника, все прошло превосходно, в самом строгом порядке.

На просторном и чисто убранном Первом проспекте жарко сияло солнце, лучи его пробивались сквозь плетеные шторы экипажа и слепили глаза.