— Песни? Котелок? Какие?

— Всякие. Будешь внимательным шеф-поваром, услышишь. А сейчас надевай семимильные сапоги, что стоят за дверцей часового футляра, и отправимся мы с тобой костры разжигать и кашу варить.

Алеша постарался не удивляться, а просто надел эти самые семимильные сапоги, точно такие же, как у Калинки, только еще и с узорчатыми отворотами, двойной строчкой и медными гвоздиками по широкому ранту. Как он натянул эти микросапоги, не больше его собственной ладони, он не мог бы сказать, но натянул и хотел было сейчас же притопнуть крепким каблуком, но Калинка воскликнула:

— Осторожно, Алеша! Топнешь — и потеряю я тебя, окажешься где-нибудь на Урале. Бери котелок, спички да держись за мою руку. Раз… два… три!..

Шагнул Алеша раз — потемнело все вокруг, шагнул второй — заклубились фиолетовые вихри, шагнул третий и зажмурился от неожиданности — такой удивительной сине-зелено-желтой поляны, пронизанной мягким солнечным светом, пряно пахнущей росистой травой и одуванчиками, он никогда прежде не видал.

Трава шелковая, а посредине поляны — высокая ель в бархатной бахроме хвои, и кажется, что двойная верхушка ее плещется в синеве неба. Так и стоял бы здесь, запрокинув голову, и следил бы за бегом белых кудрявых облаков. Вот облако-всадник с копьем несется на стремительном коне; копье вытягивается, и всадник становится лыжником, парящим над ущельем, а лыжник еще вытянулся и превратился в лунный пейзаж…

Березы кружатся белым хороводом, за ними желтые одуванчики бегут, спешат. И нет на свете ничего прекраснее этого сине-зелено-желтого солнечного мира…

— Калинка! Неужели бывают такие поляны у нас на Земле?

— Неужели? А мы с тобой где?

— Это ведь не настоящее, а сказка…

— Это просто настоящая сказка. Ты не раз бывал на таких полянах, но смотрел и не видел. Приходил, чтобы взять у леса грибы, землянику, чернику, цветы.

Калинка задумчиво провела ладошкой по нежному зеленому завитку овсяницы, погладила его, отпустила осторожно и тихо спросила:

— Тебе приятно, когда ты приходишь в гости и радушный хозяин встречает тебя приветливо, вкусно угощает?

— Кому это не нравится? — удивился Алеша.

— И ты, наверное, не разбиваешь потом чашек, из которых пил, не ломаешь стулья, на которых сидел, не рушишь стены?

— Конечно, нет! Неужели кто-нибудь так поступает? — совсем удивился Алеша.

— Нет. Думаю, не поступает. А в лесу считают вправе так поступать. Пришел в лес — топчи, ломай, грязни.

— Что ты, Калинка! — возмутился Алеша и вдруг отчетливо вспомнил прошлогодний их поход.

Он, словно наяву, увидел поляну, на которой они были, — вытоптанную, в черноте кострищ, с брошенными охапками повядших цветов. Везде разбросаны бумажные и пластиковые пакеты, березка, что росла на поляне, согнута, Боб из нее качели устроил, зловеще сверкают коричневые осколки бутылок из-под лимонада. Ужас!

Калинка надела свою все еще наполовину покрасневшую шапочку и исчезла — стыдно было за Алешу, прошлогоднего, больно было смотреть, как он сейчас мучается.

…Солнце зацепилось за верхушку ели, и облака, собравшись густой сбитой горой, двинулись на солнце и закрыли его. Поляна сразу поблекла, пригорюнилась, затаилась.

— Нет, нет! — тихо сказал Алеша. — Я всегда буду входить в лес, как в дом, где меня ждут с радостью…

Белая гора облаков раздвинулась, солнце повисло на далекой елкиной верхушке и стало озорно закручивать белый березовый хоровод…

— На такой полянке и места для кострища не найдешь, пожалуй, — сказал Алеша.

— Это уже крайность. — Калинка сняла шапочку-невидимку с одним еще пока оставшимся красным пятнышком и показала направо: — Видишь, там кочка лысоватая? Вот место для костра, там сухо, далеко от деревьев, трава короткая. То что надо. Еще лучше вокруг будущего костра окопать, чтобы огонь не пошел дальше. Алеша, начинай костер разжигать!

Легко сказать, разжигай костер! Алеша неуверенно оглянулся. Как его разжигать?

— Ну хорошо, — сказала Калинка. — Запомни три простые костровые заповеди.

1. Костер устраивай с умом, не делай каждый раз новое кострище, а всегда используй старое. Несколько кострищ рядом — позор для туриста.

2. Костер разжигают подальше от деревьев. Пожар в лесу — беда.

3. Для костра берут только сушняк, рубить деревья для костра — преступление. Не засоряй поляну мелкими ветками и сором — все сожги.

Запомнил? Теперь давай сюда бумагу, сверху положим тонкие сухие ветки, а еще сверху несколько еловых лучинок, зазубренных топором. Умелый костровой зажигает костер одной спичкой, с подветренной стороны. Видишь, огонек побежал по бумаге, по веткам, по лучинкам? Мы ему еще веточек подложим. Теперь ветки потолще сложим пирамидкой, чтобы между ними было пространство. Вот костер и разгорелся!

Алеша вспомнил, как бабушка всегда говорит, что мужчина может делать любую домашнюю работу: и готовить, и стирать, и гладить, и даже вышивать, если уж ему вышивание по душе, но уж воду таскать да дрова рубить — настоящее мужское дело.