Шрифт:
Борис посмотрел на часы. Стрелки отсекли по циферблату ровно одну четверть: было три часа. Три часа ночи.
«Странно», — подумал Борис. Он испытывал неловкость, оттого что вроде бы схоронился от мальчонки: ведь тот не видел Бориса, считал, что никто не смотрит на него в коридоре вагона.
Чтобы обнаружить себя, Борис кашлянул.
— Ай! — воскликнул мальчишка, быстро повернулся, сорвав с носа очки и зажав их в руке. Другой растопыренной ладонью он накрыл белый листок.
Теперь они смотрели друг на друга — один с недоумением, другой со страхом.
— Ну, чего ты? — сказал Борис.
— Я ничего.
— Переэкзаменовка?
— Нет.
— А что?
— Ничего.
Борис подошёл к мальчонке:
— Да ты не бойся. Тебя как зовут?
— Костик. Я не боюсь. Вы только маме не говорите. Хорошо?
— А где твоя мама?
— В купе. Спит.
— Что ж это ты пишешь? Тайна?
— Ага.
— Ну, Костик, я пошёл. — Борис чуть хлопнул парнишку по плечу. — Пиши!
И ушёл.
«Странно, — думал Борис. — Что бы это могло быть? Тайна. Мальчонка сказал это не шутя. Да, тайна. Какая же?»
КОЖАНЫЙ ШЛЕМ
Ещё день назад у Костика Сахарова не было никакой тайны. Бывало, что ему хотелось скрыть от мамы двойку. Но мама всегда почти спрашивала, когда он приходил из школы.
— Как дела?
Костик пожимал плечами, что означало: «А никак». Но мама брала его за плечи и смотрела прямо в глаза, а глаза Костика были за стёклами очков. Это не помогало. Мама говорила одно слово:
— Костик.
И так при этом смотрела, что и без того круглое и красное лицо Костика становилось ещё краснее. И он шёпотом, опустив глаза, произносил тоже одно слово:
— Двойка…
Нет, Костик не умел врать и, конечно же, не мог бы хранить тайну. И надо же было такому случиться, что именно ему выпало узнать тайну и пришлось хранить её! Случилось всё это во время летних каникул, когда Костик поехал с мамой в Москву и пошёл на ВДНХ, как сокращённо называется Выставка достижений народного хозяйства.
На этой самой ВДНХ Костик познакомился с парнишкой в авиашлеме. В тот день была жара, и у тележек с газировкой и у автогазировок стояли очереди. А парень этот был в шлеме из кожи, и ещё у него почти на самой макушке торчали лётчицкие очки.
Про того парня в лётчицких очках Костик решил: задавала.
Про того парня в лётчицких очках Костик решил: задавала. Но вышло, что совсем не задавала. Парень смотрел модель кабины космонавта. А Костик стоял сзади, видел только жёлтую кожу шлема того парня. Конечно, можно было подвинуться чуть в сторону, но Костика, как говорится, взяла злость: «Тоже мне лётчик! Надел шлем и воображает!»
— Эй, ты, — сказал Костик, — подвинься, дай людям посмотреть!
Парень этот сразу же подвинулся и совсем уж неожиданно сказал:
— Простите!
Костик подумал: «Забоялся».
Чем-то непонятным парень этот его притягивал, как магнит железо. И Костик уже от него не отходил. А парень всё высматривал и записывал в тетрадочку — не просто в тетрадь, а в маленькую такую, вроде записной книжечки. И страницы в ней были разделены напополам красной чертой. Раньше Костик таких тетрадок не видел.
— Это у тебя что? — спросил он. — Блокнот?
— Нет, — сказал парень, — тетрадка. Тетрадь для слов.
— Для каких ещё слов?
— Для иностранных. Вот тут, слева, пишется русское слово, а справа — иностранное. Как в словаре всё равно. Понял?
Парень этот объяснял всё толково, понятно, вроде бы он был учителем, только как-то у него получалось даже интереснее. Не урок всё-таки…
— А ты тут какие иностранные слова записываешь? — спросил Костя.
— Не слова, а данные.
— Какие ещё данные?
— Эх, ты! Смотришь на корабль космонавта, а ничего не знаешь!
— А чего знать? — спросил Костик.
— «Чего, чего»! — передразнил парень в шлеме. — Из Москвы до Владивостока поездом десять суток, а этим вот кораблём… Ну, скажи.
Костик молчал.
— Десять… — Парень сделал паузу и хитро улыбнулся: — Десять ми-нут. Понял?
— Понял!
— Интересно?
— Интересно!
Костику парень этот нравился всё больше и больше. Ему тоже захотелось узнать данные о космическом корабле, и он спросил:
— А Новгород?
— Что Новгород?
— «Что, что»! Сколько лететь на космическом корабле из Москвы до Новгорода? Автобус идёт восемь часов. А космический?
— Ну, этот долетит за секунды, — сказал парень. — А ты что, новгородский?