— Кто там? — испуганно крикнул Володя.

Вслед за этим он выбежал в переднюю.

— Женька?! Женечка! Что с тобой? Ранили? Женя!

Он бросился к брату, стал стаскивать с его плеч рюкзак. В глазах Володи блеснули слезинки, как два алмазика. Нет, Володя уже не думал ни о Новгороде, ни о Перуне, ни о полёте в космос. Это можно было понять с первого взгляда. И Женя вдруг почувствовал, как что-то тёплое охватывает его, как вдруг запершило в горле и жарко стало щекам. Уже не в первый раз он убеждался, что младший брат добрее его.

— Нет, нет, Володя, — сказал Женя, — меня не ранило. Это пустяки — вывих. Завтра пройдёт. Не суетись, малыш! Успокойся.

Малышом Женя называл брата в минуты прилива любви. Правда, он, как большинство настоящих мужчин, пытался скрыть это, стеснялся, но раз уж прорвалось, ничего не поделаешь.

Они вошли в комнату, оставив костыль в передней: Женя опирался на плечо младшего брата.

— Ты слышал мой разговор по телефону? — спросил Володя.

— Слышал.

— Весь?

— Думаю, что весь.

— Не сердись, Женька, — это всё правда: Перуна нашли.

— Д-да, — только и мог произнести старший брат. Он всё ещё надеялся, что ему, может быть, почудилось, а может быть, всё это игра, фантазия, детские шалости. Нет, Володя говорил совершенно серьёзно. И потом, он так был взволнован, увидев брата на костыле, что сомнений не могло быть: взволнованные, любящие люди не могут обманывать. И, конечно же, им не до шуток.

Вечером того же дня в ночной автобус Москва — Новгород поднимались два пассажира: высокий юноша лет двадцати, опиравшийся на плечо мальчика, который был на него похож: такой же узкоплечий и розовощёкий. Только чуть пониже.

Автобус вырвался за городскую черту, и со всех сторон стало слышно посапывание, похрапывание и даже слабое присвистывание. Откинувшись на высокие, наподобие авиационных, кресла, пассажиры спали. За окнами пролетали огоньки посёлков и городов, а время от времени в автобус врывались яркие фары встречных машин. Но пассажиров это, видимо, беспокоило не очень — они не просыпались. Бодрствовали только двое: Женя и Володя. И думали они примерно об одном: что ждёт их в Новгороде?

Конечно же, при этом каждого из них это событие волновало по-своему: Володя думал о Перуне, как о способе достичь своей цели. А Женю Замараева беспокоило только одно: «Правда ли всё это — не бред и не сон?» Какой же будет позор, если Женя Замараев, студент первого курса, окажется в дураках и одураченным, главное дело, кем? Школьником, мальчишкой. Что, если об этом узнают на курсе товарищи, преподаватели? Быть ему тогда посмешищем всего исторического факультета… А если правда? Ведь говорил же на одной лекции профессор, что в науке бывают неожиданности, которых никак нельзя предвидеть. Вот это, может быть, и есть та самая неожиданность…

А всё-таки червячок сомнения грыз Женю. И теперь, в этом сонном автобусе, ему казалось невероятным, как он так стремительно, очертя голову бросился в поездку, не взвесив все «за» и «против». Да, увлечение его было таким сильным, что даже забылась боль в ноге, отошла как-то на задний план, благо опухоль уже спала и можно было ступать без костылей. Были минуты, когда Женя так ругал себя, так раскаивался, что ему хотелось крикнуть шофёру: «Остановитесь!» — и выскочить из автобуса прямо на пустынном шоссе.

Понедельник день тяжёлый. Да, для Кости Сахарова не было, пожалуй, дня тяжелее. Сложить утром портфель, попрощаться с мамой, выслушать: «Ты, детка, только не шали, будь умницей. И принеси хорошую отметку. Пятёрку. Хорошо?» Улыбнуться, поцеловать маму, чувствовать затылком, как она с любовью смотрит ему вслед, шагающему в бахилах, и… пойти в противоположную от школы сторону.

Так оно было.

В этот понедельник обман дался Косте как-то особенно тяжело. Может быть, потому, что он почувствовал тепло маминого сердца, любящего его, Костю, заботящегося о нём. С какой радостью она сказала: «Как хорошо, что ты в своих этих самых резиновых сапогах! Будет дождь, и ты не промочишь ноги».

В этот момент Косте захотелось сказать маме: «Я тебя обманул — я не иду в школу».

Захотелось… Почему-то Костя был устроен так, что сделать плохое он не задумывался. Захотелось — и сделал. А хорошее всегда вызывало сомнения: «Надо ли?»

С одним ли Костей бывает такое?

В тот раз он тоже колебался совсем недолго и убедил себя, что выхода нет. Ведь сегодня должны поднимать Перуна, и Косте надо было при этом хотя бы присутствовать, если, конечно, ему не удастся участвовать в работе. К тому же вчера он говорил по телефону с Володей. И тот обещал приехать. Володя сказал: «Не знаю, как это мне удастся и где я добуду деньги на автобус, но приеду обязательно».

Итак, Костя шёл к автобусной остановке, оттуда должен был поехать на озеро к тому месту, где сегодня будут поднимать Перуна. Он и приехал туда, приехал вовремя. Но берег оказался пустынным, и первое, что он увидел, была большая лодка, лежавшая боком на берегу с чёткой надписью на носу:

ПЕРУН.

Он ещё ничего не сознавал, Костя. Бывает же такое с человеком: ничего с тобой не произошло — просто обогнал тебя пожарный автомобиль или «скорая помощь». Ведь это случается в жизни сотни раз. Но в этот раз защемило сердце, охватило холодком страха, предчувствия, сознанием какой-то беды. И точно: подошёл к дому и видишь — автомобиль пожарный или с красным крестом у той самой двери, где ты живёшь. И беда вот она — тут, в твоей квартире, с твоими близкими людьми.