Без деревяшек идти легче в том смысле, что чувствуешь куда встаешь, зато каждый острый камень впивается в ноги как вампир. На дне ущелья, продравшись через кустарник, неожиданно наступаю ногой в воду. Шепотом сообщаю об этом друзьям. Склонившись над ручейком загораживаем балахонами Тези чтоб она могла включить фонарик и набрать воды. Но оказывается это не ручеек, а небольшая грязная лужица, вся истоптанная чьими-то большими и маленькими следами. Это сразу напоминает нам, что в зарослях мы не одни, и может, сейчас кто-то облизывается, глядя на нас.

Спешно покидаем место тусовки туземных тварей и начинаем подъем на противоположный склон ущелья. Этот склон вблизи оказался немного положе и подъем показался бы легче, если бы не страшная усталость. Мы все не выспались в прошлую ночь, не отдохнули и днем. Но останавливаться нельзя. Небольшая передышка на вершине, пара глотков тарсового сока, который кажется необыкновенно вкусным, несмотря на то, что уже немного загустел и стал чуть терпким. Снова перематываем ноги, свежими кусками пленки, пожертвованной Тези от своего куска несмотря на наши возражения. Рваную пленку по ее совету подстилаем под подошвы свернув несколько раз и наматываем побольше веревок из тех, что мы сняли с воздушного шара. И снова идем вниз, только теперь в соседнее ущелье.

Идем очень медленно, при свете звезд рассмотреть местность практически невозможно. Бредем наощупь, наискосок в сторону, где, предположительно, находится перевал к побережью. Спина мокрая от напряжения, хотя заметно похолодало. Тези молча стойко топает за мной, и только по тому, как часто она стала натыкаться на меня, когда я останавливаюсь прощупать склон впереди, понимаю, как она устала. Решаю устроить привал, как только подвернется подходящая площадка.

И она подворачивается, причем самым экстравагантным способом. Или от усталости я потерял бдительность, или его величество случай решил показать свой нрав, только ощупав впереди очередной камень и посчитав его достойным своей ноги неожиданно чувствую, как вместе с ним куда-то лечу. Уже падая, пытаюсь развернуться и уцепиться за край обрыва, и тут же Тези, в очередной раз споткнувшись, сваливается на меня. Сдернув привязанного к ней Кена мы дружно катимся вниз.

Не знаю за что, но повезло нам несказанно. Мы свалились не с крутого обрыва на острые камни, а по осыпи в густые кусты, выросшие на небольшой террасе перерезающей склон. Сверху еще сыпались вдогонку нам потревоженные камни а мы, лежа в колючих кустах, уже выяснили, что ни у кого ничего и нигде не сломано. Выпутавшись из обмотавшей нас веревки, ощупывая синяки и ссадины устраиваемся на привал. Немного перекусив и притулившись около своего тючка я вдруг ясно понимаю, что усну мертвым сном, стоит только закрыть глаза. И в подтверждение этой мысли рядом раздается легкий всхрап Кена.

– Тези, дай фонарик, – прошу я – и попробуй не засыпать, пока я не вернусь, обещаешь?!

– Ладно, – со вздохом шепчет она. – Я постараюсь.

Усилием воли беру себя за шкирку и ставлю на ноги. Только все возрастающее ощущение близкой опасности заставляет меня совершать этот подвиг. Изредка присвечивая себе под ноги, нахожу более пологий спуск с терраски и среди густой зелени и огромных валунов обнаруживаю крохотный ручеек. Поколебавшись секунду, пробую воду. Глоток, еще один, еще. Великий космос! Какая вода! С тех пор как потерявший управление, вымотанный ураганом, наш разваливающийся вертолет шлепнулся на песок низранской пустыни, не было ни одного дня, когда б я не мечтал о такой воде. Я пью вдосталь, умываюсь холодной водой и набрав воды в почти пустую бутылочку, болтающуюся на поясе, оказываюсь перед выбором. Нужно бы пройти немного дальше, но тогда, вернувшись, я вряд ли найду в себе силы идти снова. И беспокойство за друзей, которые могут уснуть на этом, открытом всем опасностям склоне, грызет меня. Придется вернуться сейчас и подняв их, отправится вперед всем вместе, и снова спотыкающаяся Тези будет падать на ходу. Но я буду знать, что смог сделать все от меня зависящее, чтобы уберечь их от беды.

Плескаю на лицо последнюю горсть воды и решительно лезу вверх. Вот наконец терраса, кусты, камни, но больше – никого! Сердце падает куда-то далеко, далеко, а сон и усталость мигом улетучиваются, в висках начинает стучать. Так, стоять! Не паниковать! Сначала подумай, потом действуй! Собрав всю волю в кулак, пытаюсь просчитать, что же могло произойти? А в памяти, противно повторяясь, звучит одна фраза – 'и следы на песке обрывались!' Я осторожно включаю фонарик, и наклонившись как можно ниже, пытаюсь найти хоть какие нибудь следы. Тщетно. Чтобы оставить след на этих камнях нужно иметь вес тонны полторы и металлические подошвы. Отчаяние поднимается все выше и, чтоб не дать ему захлестнуть себя, иду дальше по терраске, изредка посвечивая по сторонам. И вдруг взрывом ударяет по моим натянутым нервам тихий шепот:

– Арт, мы здесь!

Резко крутнувшись на этот голос, вижу в кружке света высунувшуюся из кустов темную головку Тези. Слово, которое показывает умственную недостаточность мужчины, непроизвольно срывается с моих губ.

– Извини Тези! – Тут же раскаиваюсь я, – мне показалось, что вас украли эти, ну с катера.

– Поэтому я и перетащила все под куст, – В усталом вздохе Тези мне слышится упрек в недогадливости и грубости.

Я и не спорю, заслужил, но ведь я чуть с ума не сошел, когда не нашел их там, где оставил. И вообще, я же извинился!

– Буди Кена, нужно идти, я воду нашел, – говорю как можно спокойнее, доставая из кустов свой тючок.

– А ее можно пить?!- осторожно спрашивает Тези.

– Я пил. Вот бутылочка, пробуйте, – безразличием моего голоса похоже, никого не удалось провести.

Я даже не догадывался, что простая бутылка с водой может подействовать как лучшее тонизирующее средство. Выпив воду, начинают лихорадочно собираться, как будто ручеек может исчезнуть. Это волнение поневоле передается и мне, и к тому месту, где я нашел воду, мы почти бежим. И уже пробираясь между камней, загромождающих дно ущелья, слышим тонкий, жалобный полустон, полувопль. Он доносится прямо с того места, куда мы идем. Я от неожиданности замираю на месте, тихонько ойкает сзади Тези, Кен тревожно спрашивает: